Платон Маматов. Приходит к Александру Дюма бойкий молодой человек…

Приходит к Александру Дюма бойкий молодой человек и говорит:

— Послушайте, мэтр. Есть сюжет. Вот, смотрите. Каторжник становится поваром нашего короля. А? Каково?! Сразу с козырей начнём. Захватим читателя, чтобы у него волосы дыбом встали во всех возможных и невозможных местах. А потом – бам! – он уже генерал и магистр тайного ордена наемных воинов-музыкантов, вы понимаете.

– Музыкантов? – спрашивает Дюма.

— Да-да! — воодушевляется юноша. — Прямо целый боевой оркестр, вы понимаете. В левой руке скрипка. В правой вместо смычка здоровенная такая шпага. И вот эти трубадуры-убийцы, их орден официально запрещен сразу несколькими законами Франции. Но финансируется напрямую из королевской казны, вы понимаете.

Дюма-отец вырывает из роскошной шевелюры первый за вечер клок.

— Но и это, продолжает юноша, — только начало. Дальше король вручает генерал-магистру, который каторжник, который повар, высшую французскую награду. Орден Святого Духа. Прямо в парадной зале Лувра, в присутствии дворянства, вы понимаете.

– Мон дьё, но как же… – Дюма.

— Ничего, ничего! — смеется молодой человек. — Потом начинается большая война. Наша любимая Франция выступает против, например, Фландрии. Разумеется, наш генерал-магистр, который повар, каторжник и кавалер ордена Святого Духа, принимает в этой заварухе деятельное участие. Настолько деятельное, что у него, вот досада, заканчиваются люди. И тогда он набирает рекрутов в свой тайный и совершенно противозаконный орден по объявлениям.

– Пардон, месье?

— По объявлениям, мэтр! Прямо на улицах городов расклеивают пергаменты с предложением вступить в тайный орден музыкантов-воинов. Сотни рекрутов устремляются туда! И каторжане тоже!

– Каторжане?

– Ну да, каторжане. Королевская канцелярия дает повару право набирать в бойцы осужденных разбойников. Хоть с соляных копей, хоть с галер, да хоть из самой Бастилии! Пушки, мушкеты, кирасы, шпаги и добрые протазаны ордену предоставляет королевский арсенал, вы понимаете.
Молодой человек вскакивает и в возбуждении начинает метаться по кабинету Дюма.
Магистр поднимает мятеж! – кричит он. — Его оркестр колоннами идет на Париж. Орлеан захвачен без единого выстрела! Боевой слон застрял в цирке! Двор в панике! Гвардия безмолвствует! И у Парижа, у самого Парижа, мэтр, они разворачиваются и уходят…

– Куда уходят? Почему уходят?

– В Испанию, разумеется. Под личные гарантии испанского короля. Предварительно заскочив в Лувр на небольшую тайную аудиенцию у его величества короля Франции. А оттуда, из Испании, ассасины-оркестранты угрожают самочинно объявить войну Англии. Генерал, магистр, повар, мятежник и каторжник возвращается в Париж и является в полицейский участок, вы понимаете.

– Каяться? Сдаваться?

– Какое там сдаваться, мэтр. Он требует обратно изъятые у него при обыске мушкеты, наградные шпаги и доверху набитую золотом карету с вензелями!

– Отдают?

– Отдают! И донести помогают. Аж до границы с Испанией. В которой он пребывает недолго, ибо какая-то тайная, но неотложная необходимость призывает его во Францию. И здесь, на проселочной дороге, его карета разлетается в клочья. Не то керосиновый фонарь подвел, не то проклятые голландцы из загодя припрятанной пушки шарахнули, вы понимаете. Двор в трауре. Похороны экс-каторжанина устраивают тайно, во избежание народных волнений. В Нидерландах объявлены праздник и народные гуляния. Англия облегчено выдыхает. Выражение «гарантии испанского короля» становится крылатым.

А десятки тысяч оставшихся без своего генерала отборных вояк задумчиво озираются, и в руках у них вовсе даже не скрипочки, вы понимаете.

– Не понимаю, – перебивает Дюма. — Как затейливый бред душевнобольного это имеет право на существование. Как литературный сюжет – нет. Даже мои невзыскательные читатели такое кушанье не переварят. Попробуйте к постмодернистам сходить, что ли…