АЛЕКСАНДР АМЧИСЛАВСКИЙ / ЕФИМ БЕРШИН

Александр Амчиславский

Нигде в этом доме нет ровного места —
качается лампа, подушка съезжает,
то влево, то вправо скользит занавеска,
и волны гуляют в тарелке со щами.

С деревьями вместе качаются птицы,
колеблются в лужах фонарные пятна,
и улица, мерно качаясь, стремится
куда-то и тут же стремится обратно.

Качается город до самого леса,
до затхлого озера в мартовской ряске,
и справа, и слева живёт равновесье
неровное, как утоление страсти,

бессонное, как долговая расписка,
конечное, как возвращенье к началу,
ущербное, если доступное близко,
прекрасное, если рождение чада.

От капель на окнах до целой планеты
качается всё подтверждением сути —
чем больше мы люди, тем ближе нам небо,
чем больше в нас неба, тем больше мы люди.

(до 2017)

Ефим Бершин

Что-то крылья летают отдельно от птиц,
или угол полета рассчитан неверно.
И блуждают зрачки в отдаленьи от лиц,
одинокие, как голова Олоферна.

Эта женщина слишком лукаво молчит.
Я проигран.
Раскрыта крапленая карта.
Неужели столетье меня победит,
как в кино,
расстреляв из последнего кадра.

Был без ножен клинок, без рояля мотив,
без любви голова доживает под ветром
на серебряной пике, покуда Юдифь
настороженно прелюбодействует с веком.

Я тебя досмотрю. Я — добыча твоя,
словно грязная кость для бездомной собаки,
что опасливо роется в мусорном баке,
постигая гармонию небытия.