Всеволод Орлов (16 июня)

Лента принесла какой-то бред выбравшего темную сторону силы Вячеслава Бутусова. Что-то про ангелов, которые бьются, не покладая мечей, и необходимости этим ангелам соработничать на земле, в связи с чем он создал новую группу «Орден Славы» и поддерживает рфовскую войну.

А встык прилетела какая-то история о Скарлет Йохансон, которой якобы кто-то предложил в каком-то формате выступить против Израиля, а она ответила, что, мол, она еврейка и всегда была и будет на стороне Израиля.

В случае Йохансон это хорошо, конечно. Потому что т.н. «звезды», к сожалению, имеют значительный медийный вес и значительное влияние на обывателя. Так что всякая «звезда», однозначно заявляющая о приверженности добру и отторжении зла — это позитивное событие.

Но позиция голливудской актрисы тем не менее принципиально ошибочна. На стороне Израиля всякий нормальный человек находится не потому, что он еврей, а потому что он человек в более широком смысле, чем этническая и национальная принадлежность. Потому что Израиль объективно прав, а пытающиеся его уничтожить террористы — объективное зло.

Если бы г-жа Йохансон была голландкой, австралийкой или белой юаровкой или еще кем угодно, она все равно должна была бы быть на стороне Израиля, потому что всякий нормальный человек на этой стороне. Даже если он араб, — что демонстрируют этнические арабы, которые, насколько можно судить по ряду публикаций, честно воюют в составе Армии обороны.

И напротив. Даже если ты еврей или ливанский христианин, ты не можешь солидаризоваться с т.н. резней в лагерях Сабра и Шатила. И если ты самый украинский из украинцев, ты не можешь оправдывать т.н. Волынскую резню.

Что. собственно, и продемонстрировало израильское общество, не менее 10% которого выразили по поводу Сабры и Шатилы активный и демонстративный протест, приведший к комиссии Кохана и перетряске кабинета. Что, собственно, и продемонстрировало украинское государство, когда Порошенко стал на колени перед памятью польских жертв на Волыни.

В столкновении добра и зла стороны определяются не твоим происхождением, не твоей имманентной принадлежностью к некоторой группе (необязательно национальной: не обязательно быть женщиной, чтобы жестко реагировать на насилие над женщиной, для самой жесткой реакции очень даже неплохо быть мужчиной). «Свои» и «чужие» в экзистенциальных конфликтах определяются не кровью, полом, цветом глаз и размером сапог, а наличием мозгов и нравственного стержня, которые позволяют видеть объективную правоту и объективную неправоту.

И вот здесь вступает казус Бутусова. Его позиция вызывает у меня не только категорическое неприятие, но и грусть, потому что из всего русского рока, который мне вообще чрезвычайно симпатичен, творчество Бутусова мне всегда представлялось самым интересным и близким. Но эта грусть не только и не столько Бутусова касается. Я вынужден был списать со счетов очень большое количество людей в РФ, в т.ч. и близких друзей, людей, в чьей порядочности у меня никогда не было повода усомниться хоть на минуту.

Как получилось, что люди, которые думают и чувствуют в близких категориях, стоят вроде бы уверенно на позициях добра, люди неглупые, а иногда и по-настоящему умные, оказались на стороне Мордора? Ответ сложный и тяжелый: такие люди оказались там, где оказались, именно в силу позитивных нравственных ценностей. Но отсутствия необходимых знаний, готовности воспринимать информацию, идущую вразрез со стереотипами, а в ряде случаев — и просто ума.

Тот же Бутусов говорит, что сначала испытал шок от невозможности происходящего, а потом «ознакомился с некоторыми материалами» — и выбрал сторону. Сторону, которая представляется ему стороной добра. Он ведь мог бы говорить все то же самое про ангелов и со стороны правды, и те же самые слова звучали бы и воспринимались не формате «что он несет», а как яркое образное мышление талантливого человека.

Фишка в «некоторых материалах». У мирового сообщества в целом и у российского — в особенности нет четкой, ясной, систематизированной и сосредоточенной в одном источнике правдивой информации об истории украино-российских отношений. Попросту достаточного фактического материала, чтобы понимать, кто объективно прав, а кто объективно виноват.

К тому есть объективные причины. Ложь проста и легко укладывается в несложную для быстрого восприятия систему. Ну вот как татищевско-карамзинский имперский нарратив. А то и попроще. Бабкам на лавке достаточно громко сказать и пару раз повторить, что Зинка из 32-й квартиры — шлюха. И Зинке, будь она самой безупречной женщиной по части нравственной чистоты в радиусе ближайших 10 км, потребуется длинный и сложный, как сама жизнь, рассказ, да еще и с системой свидетельств, чтобы это опровергнуть. И пока она этим занята, бабки уже успевают сказать, что муж ее (труженик и всем помощник) алкоголик, сын (отличник и спортсмен) — наркоман и все вместе они за квартиру бабушку (которую до последнего вздоха кормили с ложечки) отравили. И мало кто станет вчитываться, вслушиваться, разбираться. И сама Зинка махнет рукой — ничего ведь не докажешь…

Я знаю только одну системную попытку что-то объяснить в отношении Украины. Это книга киевского историка Кирилла Галушко «Украинский национализм. Ликбез для русских». К этой книге у меня достаточно много вопросов, с моей тз, она посредственно отвечает своей просветительской задаче, но хорошо, что она есть.

Есть еще книга Дениса Казанского «Як Україна втрачала Донбас». С моей тз, достаточно слабая как в части подбора фактов, так и — что гораздо хуже — в части построения стройных убедительных интерпретаций. К тому же, она написана для украинской аудитории и, похоже, на русский не переведена, только фрагменты. Тем не менее хорошо, что это написано.

И есть по-русски «Между Гитлером и Сталиным. Украинские повстанцы» Александра Гогуна. Книга чрезвычайно сумбурная, очень плохо выстроенная, то, что называется «автор утонул в материале». И эту книгу совсем уж никак нельзя рекомендовать неспециалистам — она картины, пригодной для массового восприятия, не создает.

Есть еще кое-что, конечно. Тот же цикл лекций Тимоти Снайдера в Йейле. В общем, правда есть, но она изложена дискретно — в разных источниках по разным отрезкам и поводам, и она изложена очень длинно. Случай Зинки во всей красе.

Нужно, конечно, совершенно другое. Нужен единый портал, где собрано всё — от истории Данилы Галицкого до лжи о «шахтерах и трактористах», от специфики фатальной ошибки Хмельницкого до лжи об «одесской хатыни», от истории почти 300 лет запрета украинской культуры до объяснения, кто на самом деле «8 лет бомбил Донбасс» — и в прямом, и в переносном смысле.

И это должно быть изложено в формате, позволяющем быстрое ознакомление с постепенным погружением в подробности в каждом конкретном случае. И это давно должно было быть сделано.

Собственно, здесь есть моя личная серьезная вина: я мог и должен был это сделать уже давно. И даже начинал по кусочку. Когда-то в 2014 я выбрал в качестве аудитории очень близкую мне тогда женщину, которая, проведя с родителями часть юности в Крыму, была переполнена рфовскими нарративами, но, любя меня, была готова принимать информацию, не соответствующую ее представлениям.

Я тогда написал здоровенный текст «9 русских стереотипов о Крыме с разбором и опровержением». И оказался в ситуации Зинки: много букв, неплохо системно собранных, но прочитает их только вот эта женщина и не потому, что ей как-то особо хочется правды, а потому что ей больно видеть, как я луплю стену до расплющенных костяшек, когда слышу про «каждый камень полит русской кровью» и «пьяный хрущев росчерком пера». Ну, может, еще пара друзей осилит такое многабуков — опять же, из уважения и интереса ко мне, а не к «на самом деле».

Но на этом примере я понял, как надо писать такое на самом деле, придумал формат эдакой «гармошки-матрешки», позволяющей как проскочить по верху, так и углубиться. И должен был сделать, но не сделал.

Делать это в качестве хобби по вечерам, к сожалению, сложно на грани невозможности. Но я надеюсь, что сделаю все-таки. И на нескольких языках сделаю. Не в виде простого перевода, а с апелляцией к опыту и стереотипам аудтории разных стран.

План у меня есть. Заявки на гранты расходятся по организациям, которые можно убедить в необходимости работы. Люди, которые могут стать моими соавторами в этой работе, тоже есть и по мере развития проекта — еще появятся. В общем, надежда сделать как следует умрет последней. А надежда, что какое-то количество более или менее приличных людей, занявших сторону зла не по злобе, перейдут на светлую сторону, — вообще не умрет никогда.