Автор: Виктор (Бруклайн)

Едва ли не с начала сентября на парки опускается заря, и чувствует озябнувший прохожий проникновенье осени в гортань, когда ее отстоенный янтарь надолго поселяется под кожей. Вся осень сгустком кажется одним, а воздух в ней — основа. Недвижим, вдыхается с медлительною болью, и стягивает горло горький сок небес, свисающих над …

https://vk.com/dlbykov?w=wall-2048479_73261%2Fall

От автора «Быть может, все в жизни лишь средство для ярко-певучих стихов» — тезис несомненный. Но столь же убедительно и обратное: стихи — средство для жизни. Шире — литература вообще, просто поэзия легче запоминается, потому стихи, написанные и прочитанные на родном языке, действуют рань­ше и прямее. Как музыка — внутривенно. …

Я временщик, коль посмотреть извне; и сердце всё, как есть, принять готово. Как ни крути, оставшееся мне незначимей и мельче прожитого. Мне больше не войти в свои следы; всё чётче ощущаю что ни день я себя на ветке капелькой воды, набухшей ощущением паденья. Стираются и боль, и благодать. Как ни …

Елена Игнатова. Опасные знакомства (воспоминания о Сергее Довлатове) http://www.antho.net/library/ignatova/obernuvshis/04.html Елена Игнатова. Венедикт [Ерофеев] http://www.antho.net/library/ignatova/obernuvshis/01.html Елена Игнатова. Обернувшись… http://www.antho.net/library/ignatova/obernuvshis/08.html  

М.Б. [Марине Басмановой] Мы будем жить с тобой на берегу, отгородившись высоченной дамбой от континента, в небольшом кругу, сооруженном самодельной лампой. Мы будем в карты воевать с тобой и слушать, как безумствует прибой, покашливать, вздыхая неприметно, при слишком сильных дуновеньях ветра. Я буду стар, а ты — ты молода. Но …

  Грубо отесан и опоясан собор туфом узорным. Мы из Армении сонной ехали к северу. Помню ее непреклонный камень, и ржавое солнце, и небо — в упор. Правду сказали: нашим красотам совсем с великолепием древним нельзя становиться и вровень, но тосковать по безродным полям, по овинам без кровель кто научил …

три года странной войны люди утомлены все дорожает все раздражает исчезает чувство вины шкура своя дорога бизнес в стане врага тревога свободно плавает ее не ввести в берега на выход с вещами ни выхода ни вещей мысли в душу впились не хуже таежных клещей впрочем тундра тайга это тоже в …

Завершив этот день, я спокойно ушел на ночлег в те края, где не чувствуешь боль от внезапных падений. Но к утру оказалось, что городом властвует снег, сделав скучную явь удивительней всех сновидений. Вспоминаю, как мальчиком, глядя на вьюгу в окне и деревья, черневшие сотней неровных разметок, ощущал я, как нежная …

Я борец за свободное употребление слова “еврей”. Сколько можно вздрагивать от этого обстоятельства? Я вспомнил Розанова, который написал, по-моему, еще в 1906 году в связи с какими-то манифестами в своих записочках: “Экая теперь забота для русского интеллигента, как бы еврея не обидеть?..” Слово “еврей” режется пополам: произнесенное евреем и неевреем. …

Читаю Лосева – о крещеном еврее на леченом коне, читаю и понимаю – это он обо мне, о черном жидовском пальто, о граненом стакане в руке, о святом Николае, о паленой водке в шинке, о польском пане, о товарище старшине, о Кронштадтском отце Иоанне, о подковерной возне в районной администрации, …

Л. В. Лифшицу [Льву Лосеву] Я всегда твердил, что судьба — игра. Что зачем нам рыба, раз есть икра. Что готический стиль победит, как школа, как способность торчать, избежав укола. Я сижу у окна. За окном осина. Я любил немногих. Однако — сильно. Я считал, что лес — только часть …

Архимед был седовлас и сиракуз, бегал по городу голым, возбуждая искус в согражданах и дюжине залетевших комет, которые, поджав хвосты, наблюдали, как Архимед, бегает по городу голым, вместо «здрасьте» приветствует встречных : «Эврика!» и думали: «Этот человек принадлежит к такой ученой касте, что может спать, не опуская век». Архимед был …

Время стоит неподвижно, а движемся – мы. Словно древесные соки во время зимы – Медленно движемся. Да, от рожденья до смерти Движемся через кусты, чтобы там, у черты, Сдать Провиденью свои путевые листы Так же, как их получили – в закрытом конверте. Время стоит неподвижно. Такая модель Требует для пониманья …

В воздухе пахнет жильем. Пани Антося горбится за шитьем. Воздух иголкой ранен, холст пробит через край. Карий и золотой мальчик в ногах играет, и я говорю: «Голубь, к нам прилетай, нищему, голубь, подай!» Время проступит чернью на серебре, выйдешь умыться — снег захрустит в ведре. Как молоком разбавленный крепкий чай, …