Инна Сергеевна. Много лет назад…

Много лет назад, когда в Храме Христа Спасителя суворовцы принимали присягу, я смотрела на ребят и думала, как филигранно работает машина смерти, сколько помпы, сколько пафоса в этом действе, какие звучат высокопарные слова о защите родины, пока рядом с этими четырнадцатилетними мальчиками стоят их мамы, многие из которых в войнах лишились мужей, и как все это одинаково погано закончится для мальчиков.

Страна, переодевшись родиной, споро достав из рукава рассказы о героически погибших на полях сражения воинах, оперативно запихивает в пасть войны новобранцев.
Идущие на смерть, будто солдаты Урфина Джуса, твердят одно и то же, про честь, доблесть, отвагу, свящённый долг. А у меня в голове крутится стихотворение Филатова:

Постой. Постой. Ты что-то путаешь в запале!
Известно ведь любому пацану:
На вас не нападали. Вы — напали.
Вы первыми затеяли войну!

Вы гражданам защиту обещали,
А получился форменный скандал!…
Кого и от кого вы защищали,
Когда на вас никто не нападал?

Ах, сколько на земле людишек подлых!
Такие уж настали времена!
Вы подлость преподносите, как подвиг,
И просите за это ордена!

Предводитель:
Позвольте вам заметить с укоризной —
И поскорей возьмите это в толк! —
Мы выполняем долг перед Отчизной,
Священный перед Родиною долг!

Лизистрата:
Пред Родиной, конечно, неудобно…
Долги, конечно, надо отдавать…
Но почему она — в уплату долга —
С вас требует кого-то убивать?

И коль у вас пред ней долги такие,
Что даже жизнь — в уплату их — пустяк,
То хочется спросить вас, дорогие,
Зачем же вы одалживались так?

Коль Родина удар наносит сзади,
Да так, что аж в глазах потом круги,
То лучше, дорогие, не влезайте
Вы к этой страшной Родине в долги!

Война пахнет запекшейся кровью, потом, болью, слезами, ужасом, говорить об очистительном огне этого сатанинского действа может только зазывающий на Донбасс трясущийся Проханов, гордо идущий с иконой Сталина.

Любая война на этой планете- гражданская, ибо мы -суть одно. Это чёткое знание, которое я пережила после своей клинической смерти.

В обычном состоянии мы прибываем в иллюзии разделённости, которая с возрастом только крепнет и всегда будет основой для войн, если мы не захотим переписать программный код этой «игры».

Только новорожденные дети здесь прибывают в благости, дальше начинается разделение на чёрных и белых, своих и чужих, хороших и плохих, мальчиков и девочек, которым спешно втромбовывается в голову, у кого здесь какое « природное» предназначение. Все это питательный слой для распрей, которые начинаются на кухнях домов, а продолжаются в больших сражениях.

Когда-то мне казалось, что это незыблемая конструкция матрицы, пока я не начала изучать психоделическую прорывную медицину и собирать опыт американских ветеранов, прошедших псилоцибиновую терапию.

Я считаю важным говорить о легализации энтеогенов, которые использует мировая экспериментальная медицина, чтобы лечить тяжелейшие последствия ПТСР (у военных в том числе) и менять сознание людей.
С 2001 по 2008 год Комитет ветеранов США проводил исследование, в котором приняли участие 4800 военнослужащих, участвовавших в спец. операциях в Ираке или Афганистане. У всех было ПТСР, ситуация была- безрадостная, сотни людей, не сумев справиться с последствиями пережитого, заканчивали жизнь самоубийством.

Джессика Нильсон, анализировавшая в 2014 году отзывы ветеранов после церемонии аяваски, писала, что участники церемоний отмечали значительное улучшение своего состояния после приема отвара. С точки зрения нейробиологии все было понятно:
ДМТ активировал лобные доли мозга и мезокортекс, а также парагиппокампальную извилину.
(Эти области играют важную роль в формировании памяти и эмоциональной защиты). Сейчас все эти исследования носят характерное название «прорывная медицина».

Никогда не забуду агрессивного полковника, который поехал с нами на аяваску. Это был самый тяжёлый случай классического империалиста, эдакого квасного патриота, убежденного с детства, что его великую родину окружают враги, и нужно вооружаться до зубов и бить первым наотмашь, чтоб боялись и уважали.
После первого же трипа он заплакал и сказал мне: « Это должно быть легально! Почему я не прошёл этот опыт тридцать лет назад? Все войны на этой земле- гражданские. Как же всё просто, блдь. Если я в кого-то стреляю, я стреляю в себя.»

Возможно, люди не прошедшие такой опыт перерождения, обречены на бесконечные войны, выяснение отношений и препирательства.

Без понимания того, что мы суть одно, нам при любых раскладах — конец. А значит, вопрос о легализации энтеогенов должен быть поднят именно сейчас.