Автор: Что общего между портным из Николаева Мойшей Ваттенмахером и Шекспиром? А вот послушайте. Одну из годовщин нашей свадьбы мы с Брэтти решили отметить походом в шекспировский «Глобус» — одно из любимейших наших в Лондоне мест.
Летний вечер. Суббота. Прекрасная погода. Настолько, что даже Темза кажется голубой. Смотрится в воду с берегов Лондон. Кричат речные чайки.
Театр «Глобус». В фойе — музыканты 16 века играют что-то залихватское. Во дворике «Глобуса» в клетке сидит девушка, явно нетрезвая, плюется и поносит толпу на отборном шекспировском английском (см фото). Создает аутентичную атмосферу праздника в древнем Риме. Получается, конечно, елизаветинский Лондон. Верим. Актеров от зрителей можно во дворике отличить только по чуть более экстравагантным в своей простоте костюмам и слишком выразительной нетрезвости. Из глиняных кружек «древние римляне» (как их представляли в шекспировской Англии) глушат «Саксонский эль» (ужасно горькое пойло) и играют сегодня для нас «Юлия Цезаря»!
Все, конечно, начинается с древнеримского разгульного праздника Луперкалий (если честно — то Анны Перенны), а заканчивается — заговором, убийством Цезаря, погромами.
Никаких спецэффектов. Ну кроме свиного желудка со свиной же кровью. То есть полное воссоздание того, что видели зрители при жизни Барда.
Кажется, что «Глобус» был в Лондоне всегда. Да ничего подобного. «Глобуса» в Лондоне не было ровно 384 года.
Слава американцу Сэму Уанамейкеру, актеру, режиссеру, который жизнь свою посвятил восстановлению шекспировского «Глобуса» на южном берегу Темзы. А был он сыном Бобеле и Мойши Ваттенмахера, украинского портного из Николаева, осевшего в 1919 году в Чикаго. Где Сэм и родился. Откуда и почему в Чикаго появилась семья Ваттенмахеров, всем понятно, но даже родителям было неясно, откуда у Сэма появилась страсть к сцене. Ну появилась — так появилась. Значит, надо собрать деньги и учить ребенка сцене. И ребенка выучили 
И ребенок стал известным в Голливуде актером и режиссером.
И ребенок стал известным в Голливуде актером и режиссером. И вот, в 70-х Сэм, страстно, до самозабвения, любивший Шекспира, приехал в Лондон с желанием увидеть самый знаменитый в мире театр. После долгого кружения по узким, заброшенным на вид улицам с рядами закопченных домов, таксист остановился, наконец, перед черной от дождей стеной заброшенной пивоварни, на которой голубела табличка, что именно здесь, оказывается, стоял знаменитый «Глобус»…
Который сгорел дотла в 1613 году, вскоре после чего умер и Шекспир.
И тут, на этом самом месте, под крики лондонских речных чаек, у Сэма родилась Мечта.
А кто сказал, что воплощение ее, особенно когда она с Большой Буквы, когда-нибудь было легким делом? Хотя неясно, ожидал ли Сэм, что все это будет ТАК трудно и так долго. Жестокие баталии с муниципальными чиновниками, архитектурными, нехватка фондов, юридические тяжбы, сводящее с ума равнодушие.
Сэм Уанамейкер умрет в возрасте 74 лет. Да, перед смертью ему пожалуют орден Рыцаря-Командора Британской империи, так как уже станет очевидным, что благодаря ему, «Глобусу» — быть! Но пожить бы ему еще всего четыре года, всего четыре, услышать бы этот нетерпеливый гул в фойе, увидеть бы эту сцену! Потому что — вот, в 1997 году — распахнутся перед первой публикой двери Шекспировского «Глобуса», восстановленного театра, точно такого, какой сгорел дотла и почти на том же самом месте в 1613 году!
Мечта с Большой буквы имеет одно замечательное свойство — она заразительна! Дело Сэма продолжили дочери и другие мечтатели.
Над сценой, изображающей Древний Рим,нависает деревянный дачный чердачок, а выше — сине-голубой овал расчерчивают самолеты, ненадолго заглушая на сцене Цезаря (George Irving) у расписных «под мрамор» деревянных колонн. А он, одетый в елизаветинский вариант древнеримской тоги, опять, как 400 лет назад высказывает свое вечное пожелание диктатора (на языке Шекспира, естественно):
«Вокруг себя желаю я иметь
Людей лишь тучных, с гладкою прической
И ночью мирно спящих.»
И Кассий (Anthony Howell), вечный заговорщик, вечный диссидент, все задает свой вечный вопрос:
«Скажите, боги,
Какою же неведомою пищей
Питается наш Цезарь, что так скоро
И так ужасно вырос? Жалкий век!
Ты опозорен, Рим! Утратил ты
Способность создавать мужей великих!
Случалось ли хоть раз, от дней потопа,
Чтоб поколенье целое людей
Прославилось одним лишь человеком?»
Нет ответа.
Гениальная литература — это всегда Вопрос, а не Ответ.
И вот, Цезарь убит, заговорщики растерзаны и мертвы, а на сцене начинается зажигательнейшая джига всех действующих лиц (совершенно неожиданная, у Шекспира-то ее нет, но какая разница: ведь лето, выходной, солнце, тепло, Лондон — а все это вместе бывает нечасто!). Ах, как пляшет красивая и высокая Кальпурния (Katy Stephens), несчастная, бесплодная цезарева жена!
Тем и прекрасен любой театр: все убитые всегда воскресают, все несчастные забывают о своих несчастьях, все враги берутся за руки, и, улыбаясь, выходят на поклоны рукоплещущей публике, в которой — сейчас весь мир, все его страны, уголки и закоулки, судя по лицам, костюмам, головным уборам и звучащим вокруг языкам. Но язык аплодисментов — един и всем понятен. Все они пришли к Шекспиру. Вот такая «шекспироглобусовая» глобализация. Некоторые так весь трехчасовой почти спектакль и простояли перед сценой на ногах (там только стоячие места). Вон та, например, женщина в мусульманском платке, спиной ко мне: так ведь и не шелохнулась.
Может, красота и вправду…спасет?
Праздник кончился.
Идем к метро мимо голубой круглой эмалевой таблички:
«Сэм Уанамейкер (1919-1993) Visionary who recreated Shakespeare’s Globe. Voted bу People.»
«Visionary» — как прилагательное значит «неосуществимый», «нереальный», а как существительное значит — «провидец».
Вот как скептическое прилагательное тут ведет спор с более оптимистичным существительным.
Ну и кто оказался прав?
Карина Кокрэлл-Ферре. ШЕКСПИР и МОЙША ВАТТЕНМАХЕР
Что общего между портным из Николаева Мойшей Ваттенмахером и Шекспиром? А вот послушайте. Одну из годовщин нашей свадьбы мы с Брэтти решили отметить походом в шекспировский «Глобус» — одно из любимейших наших в Лондоне мест.
Летний вечер. Суббота. Прекрасная погода. Настолько, что даже Темза кажется голубой. Смотрится в воду с берегов Лондон. Кричат речные чайки.
Театр «Глобус». В фойе — музыканты 16 века играют что-то залихватское. Во дворике «Глобуса» в клетке сидит девушка, явно нетрезвая, плюется и поносит толпу на отборном шекспировском английском (см фото). Создает аутентичную атмосферу праздника в древнем Риме. Получается, конечно, елизаветинский Лондон. Верим. Актеров от зрителей можно во дворике отличить только по чуть более экстравагантным в своей простоте костюмам и слишком выразительной нетрезвости. Из глиняных кружек «древние римляне» (как их представляли в шекспировской Англии) глушат «Саксонский эль» (ужасно горькое пойло) и играют сегодня для нас «Юлия Цезаря»!
Читать дальше в блоге.