Автор: Я вижу усталый этап,
И море не сковано льдами,
И люди заходят на трап,
Лишь лица плывут, как в тумане.
Одет в полушубки конвой,
С ошейников рвутся овчарки,
Летит хриплый лай над толпой,
И стонут замёрзшие чайки.
Не знаю, какой это год,
Зачем говорить о погоде,
Бортами качнёт пароход,
Почти позабыв о свободе.
Уходят колонной зека,
Слова леденеют в их глотках,
Сидят в тишине облака,
Как серые шапки на сопках.
Улыбка возлюбленных губ —
В снегах исчезающий сон там,
А солнце, как выбитый зуб,
Кровавое над горизонтом.
В краю, где работал Дальстрой,
Заброшенный прииск таёжный,
Деревья покрыты корой,
Которую жрать невозможно.
Рубил здесь по пальцам топор,
Косило дистрофиков мором,
И самоубийца-майор
Проходит незримым дозором.
Мне скажут: «Ты сходишь с ума,
Людей лагерями пугая,
Закрыта давно Колыма,
Россия уже не такая».
Журчит меж проталин ручей,
Но хоть ни расстрелов, ни ссылок,
Наследники тех палачей
Мне холодом дышат в затылок.
Уходят колонной зека,
Слова леденеют в их глотках,
Сидят в тишине облака,
Как серые шапки на сопках.
Улыбка возлюбленных губ —
В снегах исчезающий сон там,
А солнце, как выбитый зуб,
Кровавое над горизонтом.
Александр Смирнов (Дельфинов)
Александр Смирнов (Дельфинов)
Я вижу усталый этап,
И море не сковано льдами,
И люди заходят на трап,
Лишь лица плывут как в тумане.
Одет в полушубки конвой,
С ошейников рвутся овчарки,
Летит хриплый лай над толпой,
И стонут замёрзшие чайки.
Не знаю, какой это год,
Зачем говорить о погоде,
Бортами качнёт пароход,
Почти позабыв о свободе.
Уходят колонной зека,
Слова леденеют в их глотках,
Сидят в тишине облака,
Как серые шапки на сопках.
Улыбка возлюбленных губ —
В снегах исчезающий сон там,
А солнце, как выбитый зуб,
Кровавое над горизонтом.
Читать дальше в блоге.