Михаил Бару. Возьмем, к примеру, цветочных богомолов…

Возьмем, к примеру, цветочных богомолов. Сидят они внутри цветков и поджидают насекомых, чтобы их съесть. Несчастная жертва их не сразу замечает, поскольку их трудно разглядеть на фоне цветка – так они с ним сливаются. Понятное дело, что давным-давно, в каком-нибудь юрском или меловом периодах богомолы все были зеленые, как солдаты и с цветами тоже все обстояло плохо – их просто не было, но потом они появились и богомолы стали мимикрировать. Мимикрировали, мимикрировали и вымик… Короче говоря, стали своей раскраской походить на орхидеи, если они охотятся в орхидеях или на другие цветы, если они охотятся в других местах. К чему я это все… Вот, скажем, первый зеленый богомол как понял, что ему нужно менять окраску? Смотрел, смотрел на цветок и понял, что нужно что-то менять в своей жизни, иначе ходить ему голодным? Подумал, подумал и запустил механизм точечных мутаций? Раскинул своим мозгом величиной с горошину и запустил? Как фотоны поступают в глаз богомола, как они там взаимодействуют с палочками, колбочками и белками зрительного каскада вроде родопсина, я еще могу себе представить, хотя и с трудом, но что происходит дальше? Как информация об окраске цвета превращается в сигнал, запускающий мутацию? Как это делает природа? Зачем она таким образом заботится о богомоле? Ну, не выживет и черт с ним. Еще скорпионы останутся, осы и навозные мухи. Или богомол заботится сам о себе? Как это все объяснить, если исключить Бога, мировой разум и тайное мировое правительство, состоящее из масонов и евреев?