Анатолий Головков. ГЕФИЛТЕ ГЕЛЗЕЛЕ И БАБУШКА МОЙРА

Это так на идише в местечках называли фаршированные шейки курицы.
На иврите — צווארי עוף ממולאים

А что такое Кармиэль? То же местечко, только побольше.

Поэтому мясник Алекс просит в пятницу за потрошками не приходить. Всё расхватают. Тем более, пока Суккот. Зовет в четверг. Ну, и славно.

Куриных шеек у меня скопилось целых три, куда уж.

И вот пошел я, гонимый минувшим четвергом и солнцем палимый, в кошерный магазин. И принес печенки наисвежайшей. Разобрал ее, помыл, приморозил, порезал меленько.

Кожа с шеек снимается нетрудно, но нужно действовать осторожно. Надрез вокруг, и она снимается как чулок.
Узкий торец куриной «трубочки» бабушка Мойра зашивала наглухо, а с другой стороны — фарш.

Я любил торчать на ее кухне, она мне казалась лавкой древностей.

Висели медные тазы для варенья. Стояла перевернутая немецкая мясорубка с ручкой из слоновой кости. Там же были наборы — от золотистого сита для муки до серебряных ситечек для чая. Железная форма-чудо еще из довоенного Киева. Поварёшки разных размеров, котелки, скороды. И посреди этого мерцал, источая запах керосина, керогаз, похожий на дворец колдуна.

Бабушка с фаршем не мудрила.

Замешивала в сковороде на куриных шкварках с мелким луком, ложкой манки или муки, соль, перец. И набивала шейки без фанатизма. Потому что, если сильно давить, куриная кожа лопнет.

Шейки она отваривала в курином же бульоне, обжаривала и подавала холодными.

Какая хупа, какой праздник — без гефилте гелзеле?

Шейки на еврейских застольях невольно глаз ищет — под первую рюмку. Их сразу подают.

Где они? Да вот же — между прочего закусона. А рядышком и форшмак. И картофель молодая в укропе под маслом. И отварной язык.

Давайте же лакомиться, пока живы.

В этом не только уважение празднику, но и утешение души.

Шабат шалом!