ВНУШАЕМОСТЬ ГЕНИЕВ И НАРОДОВ

Приведенные примеры скандальных высказываний великих людей — Эйнштейна и Ландау — многих читателей привели в ступор, появились обвинения в глупости, идиотизме и прочих грехах. Мне кажется, вывод нужно было бы сделать другой. Для каждого человека есть области окружающего его мира, в которых он чувствует себя уверенно и твердо, относительно которых у него полная ясность и понимание. В этих областях изменить его взгляды и убеждения очень трудно, практически невозможно. Классический пример — ответ Эйнштейна на «опровержение» теории относительности.

В 1921 году, будучи в первой поездке по США, Эйнштейн столкнулся с неприятным известием: во время одного торжественного приёма в честь автора теории относительности по залу прошёл слух, что физик Дейтон Миллер из Кливленда повторил опыт Майкельсона-Морли и установил существование эфира, что опровергало теорию Эйнштейна. Ни секунды не сомневаясь в правильности своего открытия, Эйнштейн сказал фразу, которую потом, через десять лет, выбьют в камне над камином в актовом зале Института перспективных исследований в Принстоне: «Господь изощрён, но не злонамерен». Эксперимент Мюллера впоследствии был признан ошибочным.

Но невозможно быть столь уверенным во всех вопросах. Там, где человек не чувствует себя стопроцентным специалистом, он полагается в той или иной мере на мнения других. И тут его достаточно просто переубедить в чем угодно. Так Абрам Федорович Иоффе переубедил Эйнштейна в отношении сталинских судебных процессов, приведя фактически к оправданию Большого Террора.

Ландау тоже вряд ли кто-либо смог бы переубедить в отношении физической теории, в которой он сам разобрался. А вот политические вопросы не были для него «своей средой», его можно было склонить к той или иной точке зрения, часто противоположной той, которую он считал ранее правильной.

Точно так же можно любой народ «перепрограммировать» и внушить те идеалы, которые ранее он отвергал. Этому нас постоянно учит история, ставит один за другим эксперименты, которые мы или неправильно интерпретируем, или вообще не замечаем. А история — наука экспериментальная! Жаль только, хороших экспериментаторов среди нас маловато.