Автор: Я долго воздерживался от того, чтобы говорить о новых проектах закона об учебной деятельности. Следил за спорами, подписывал протестные письма, но при этом ждал, во что выльется инициатива власти. Теперь она ясна. Она накрепко сращена с иным законом — о юридических и физических лицах иностранных агентах. Им теперь воспрещено преподавание, а иным — только с разрешения соответствующих государственных учреждений. Между учителем и учеником теперь встает чекист и гражданский чиновник. Первый выявляет иностранных агентов, второй — определяет право остальных нести свои знания людям.
Важнейшая из гражданских свобод — свобода образования — теперь упраздняется и заменяется репрессией против интеллектуально чуждых власти людей и государственной цензурой в системе народного просвещения.
В короткой но страшной истории нацистской Германии был такой момент — в сентябре 1935 года национал-социалисты по личной инициативе Гитлера приняли в Нюрнберге проект расовых законов. Через месяц в том же Нюрнберге Рейхстаг единогласно одобрил их. Это были «Закон о гражданине Рейха», «Закон об охране германской крови и германской чести (Ehre)», «Закон о германском флаге».
В первую очередь все обращают внимание на тошнотворный расовый закон — кто истинный немец, кто имеет «родственную кровь», а кто гражданином быть не может, потому что у него слишком много «неродственной крови» — еврейской, цыганской, африканской, славянской… Эти изыскания и их унижающий человеческое достоинство, а вскоре и лишающий жизни результат были утверждены депутатами единогласно всего через два с половиной года после прихода Гитлера к власти.
Но кроме расовых изысканий и репрессий в законе о «германской чести» есть и вторая часть, которую вспоминают реже, но которая была не менее преступна, чем первая — «Гражданином Рейха может быть лишь тот, кто своим поведением доказывает желание и способность преданно служить германскому народу и Рейху». Не только расово «неполноценный», но любой не преданный и не желающий служить «народу и государству» гражданином быть не может. А государство то было государством фюрера, а народ был опьянен национал-социализмом. И те немногие, кто смел говорить среди этого безумия «нет», немедленно попадали под секиру Нюрнбергских законов вне зависимости от того какая кровь текла в их жилах.
Расизма в строгом смысле слова нет в сегодняшней России, а вот нетерпимость к инакомыслию, как и в Германии 1935 года уже достигла уровня закона. Иностранный агент и есть такой инакомыслящий, не желающий «преданно служить».
Сам термин иностранного агента в этом значении пришел к нам из начала ХХ века, как раз из эпохи возникновения итальянского фашизма и гитлеризма, из времени воинствующего государственного национализма. Когда право гражданина думать свободно и говорить свободно подвергалось сомнению, если он говорил не то, что хотелось власти. Тогда очень соблазнительно было объявить его агентом влияния враждебной страны. И таких агентов влияния, совершенно настоящих, было в то время полно — например коммунисты, объединенные в Коминтерн, со штабом в Москве. Но в свободных странах их терпели, хотя и знали, что они действуют по приказу из Кремля, как, кстати, и на выборах в Рейхстаг в 1933, что и привело Гитлера к победе.
В свободных странах их терпели, потому что право быть свободно действующим гражданином было выше опасности жизни бок о бок с иностранными агентами. А вот в тоталитарных диктатурах таких «агентов» сразу отправляли в концлагерь. А после них и всех тех, кто никакими агентами не были, любили свою Германию или Италию всем сердцем, но любили не так, как того желал дуче или фюрер, а часто не любили и самого фюрера и созданный им режим именно потому, что любили свою родину и были достаточно умны, чтобы видеть, что фюрер ведет ее к позору и катастрофе. Такие тоже объявлялись агентами и недостойными быть гражданами. И их ждал путь скорби, а часто и смерть.
Но через неполные десять лет после нюрнбергских законов рейх был разгромлен и упразднен. И эти нацики и депутаты Рейхстага, принимавшие законы — пили свою чашу позора. И пьют ее по сей день. Они и их потомки, стыдящиеся дел отцов.
И вот у нас сейчас тяжкое клеймо иностранного агента шьют на рукав пальто тысячам достойнейших людей России. Формально потому, что они какие-то деньги получают из-за границы, а в действительности потому, что по мнению ничтожеств они «не показывают желания и способности предано служить народу и государству», только не германскому, а российскому, только не рейху, а РФ.
Но в современном мире финансирование любой культурной, научной, общественной деятельности не может не быть интернациональным. И я получаю гонорары за изданные за рубежом книги (с которых исправно плачу налоги), а в свое время выживал на гранты фонда Сороса и МакАртуров. Получение денег из-за рубежа не свидетельствует ни о чем. А взгляды человека, если их пропаганда не запрещена законом (как, скажем, пропаганда нацизма, суицида или педофилии), не могут налагать на пропагандирующего их какие-либо ограничения. Напротив, пропаганда противовластных воззрений крайне нужна для динамичного развития общества.
То, что сейчас вполне порядочные организации и самых достойных людей заставляют крупным кеглем писать, что они «иностранные агенты», есть ни что иное как обязательное ношение повязки с надписью «Jude» и желтой шестиконечной звезды в Третьем Рейхе. Это совершенно то же самое и приведет к таким же точно последствиям и для самих «агентов», и для законодателей, принуждающих порядочных людей к такому публичному унижению, к каким привели в Третьем Рейхе Нюрнбергские законы.
С помощью клейма «иностранного агента», с помощью дозволяющей процедуры получения лицензии на образовательную деятельно власти думают добиться в нашей стране единомыслия. Тупые неучи, мои худшие ученики, которые идут в ФСБ или в госслужащие, потому что на рынке свободной профессиональной конкуренции они тут же проигрывают умным, образованным и дерзновенным, теперь определяют не только настоящее. Они тщатся определять и будущее, смертельно зажимая горло свободного просвещения и вновь обращая народ в ту серую тьму, из которой он только стал выходить в годы Перестройки и гласности.
Ничего не выйдет, господа нюрнбергские депутаты, господа из ФСБ, вешающие ярлык иностранного агента то «Левада центру», то «Мемориалу», то «Солдатским матерям», то Льву Пономареву, да разве всех перечтешь?
С бездарями и лжеучеными мы сами справимся в нашем научном сообществе, для этого есть веками отработанные научные процедуры, кстати, возможные только при свободной открытой дискуссии и, в крайнем случае, — свободном соревновательном суде. Скучный неуч чиновник, вчерашний троечник, для этого нам совсем не нужен. Так что идите куда подальше с вашей новой редакцией Нюрнбергских законов, господа «депутаты», господа «министры». Вы нам, мыслящей России, не нужны.
И я в ясном уме и твердой памяти говорю и моим друзьям, и всем иным моим читателям. И на этот раз, как и в 2014, я останусь тем, кем являюсь. Я также буду читать свободно лекции, также буду бесплатно открывать к ним доступ для всех желающих, также буду сам выбирать темы для лекций и форму их подачи. Я ни у кого не буду спрашивать на это дозволения, кроме как у моей совести. А если нынешний, уже вполне преступный режим, лишит меня свободы и вместо чтения лекций, обложит меня штрафами, которые я не смогу заплатить, и тогда пошлет подметать улицы или шить трусы в концлагере за то, что я не подчинился его законам — что ж, тогда будущее рассудит нас, как рассудило с миром тех депутатов Рейхстага, которые в октябре 1935 одобрили единогласно предложенные Гитлером Нюрнбергские законы.
Но покоряться глупости и подлости я не буду. Не так воспитан.
Андрей Зубов, профессор. НЮРНБЕРГСКИЕ ЗАКОНЫ В СЕГОДНЯШНЕЙ РОССИИ
Я долго воздерживался от того, чтобы говорить о новых проектах закона об учебной деятельности. Следил за спорами, подписывал протестные письма, но при этом ждал, во что выльется инициатива власти. Теперь она ясна. Она накрепко сращена с иным законом — о юридических и физических лицах иностранных агентах. Им теперь воспрещено преподавание, а иным — только с разрешения соответствующих государственных учреждений. Между учителем и учеником теперь встает чекист и гражданский чиновник. Первый выявляет иностранных агентов, второй — определяет право остальных нести свои знания людям.
Важнейшая из гражданских свобод — свобода образования — теперь упраздняется и заменяется репрессией против интеллектуально чуждых власти людей и государственной цензурой в системе народного просвещения.
Читать дальше в блоге.