Автор: Включил, как обычно, утром «Дождь» и попал на долгожданную лекцию Дмитрия Быкова о Томасе Манне. Мне давно ее хотелось послушать, и вот довелось. Я не пишу рецензию на лекцию, просто поделюсь некоторыми наблюдениями. Может быть, они будут полезны другим слушателям и зрителям лекции о Манне, а может быть, страшно сказать, и самому Дмитрию Львовичу. Сразу скажу, что лекция мне понравилась, со многими оценками произведений Манна, политической ситуации в мире, творческой манеры писателя я согласен. Мне нравится спокойный, убедительный тон лектора, ему доверяешь, как доверяют школьники опытному учителю или студенты — мудрому профессору. Тем более удивительно вдруг понять, что профессор чего-то не знает. Вот об этом мы и поговорим на нескольких примерах.
Пример 1. Лечился ли Томас Манн в Давосе?
Говоря о санатории в Давосе, Дмитрий говорит о «туберкулезном санатории, где он поначалу навещал родных, а потом некоторое время лечился сам». Ну, вместо расплывчатых «родных» тут можно было бы сказать проще — в санатории лечилась жена Катя. А вот насчет «лечился сам» позвольте возразить. Я писал об этом в серии статей «Томас Манн глазами математика», поэтому просто приведу оттуда цитату:
«Томас Манн лично познакомился с профессором Йессеном, когда в июне 1912 года навещал жену в «Лесном санатории». Катя провела в Давосе в тот раз полгода с марта по сентябрь.
Как и гофрат Беренс у Ганса Касторпа, профессор Йессен нашел у Томаса Манна туберкулез в ранней стадии и предложил остаться для лечения в санатории на длительный срок. Напуганный писатель, не отличавшийся отменным здоровьем, тут же написал своему домашнему врачу в Мюнхен. Тот ответил немедленно:
«Вы были бы первым, у которого давосские врачи не нашли бы при обследовании больное место. Немедленно возвращайтесь домой. Вам совсем нечего искать в Давосе».
Томас внял этому совету и вернулся в Германию, решив случившееся с ним описать в небольшой «давосской новелле», которая вылилась в итоге в огромный двухтомный философский роман».
Так что сам Томас Манн в санатории не лечился.
Пример 2. Когда был издан роман «Волшебная гора»?
Почему-то с датами у Дмитрия Львовича небольшая путаница. То он Нобелевскую премию Манну относит к 1923 году, то считает, что роман «Волшебная гора» был издан в 1922 году. Подобную путаницу в датах я уже отмечал раньше, когда Быков высказался о Манне в лекции о другом нобелевском лауреате. Такие ошибки простительны, особенно в экспромтах. Но тут ведь лекция посвящена именно Манну, основные даты можно же было освежить. Нобелевская премия — 1929 год, «Волшебная гора» вышла в 1924-м.
Пример 3. «Манн эмигрировал до того, как начали жечь его книги» — сказал Дмитрий Львович.
Не будем придираться к слову «эмигрировал» — он уехал читать лекцию о Вагнере в Европу, а затем собирался отдохнуть. Вернуться ему не пришлось, так что в конечном счете получилась «вынужденная эмиграция», но сам он уезжал из страны 11 февраля 1933 года без всякой мысли об эмиграции. Я в этом примере хочу обратить внимание на другое. Книги Томаса Манна в печально знаменитый день 10 мая 1933 года, когда по всей Германии жгли книги, «противоречащие немецкому духу», не жгли. Их не было в списке книг, подлежащих сожжению. Были книги Генриха Манна, брата Томаса, были книги Клауса Манна, сына Томаса, но книг самого Томаса там не было. Власть выжидала, надеясь на возвращение Манна и желая заполучить его на свою сторону. Были ли для этого основания — отдельный вопрос. Но его книги на кострах не жгли.
Пример 4. Где умер Томас Манн?
В самом конце прекрасной лекции Дмитрий Львович, видимо, расслабился и допустил непростительный промах: он тихим усталым голосом объяснил прелестной ведущей, что Америка Томаса Манна вполне устраивала и он там умер. Как, удивилась, Елена Яковлева, разве он не умер в Цюрихе?
Видимо, заключительный этап жизни Томаса Манна прошел мимо внимания Дмитрия Быкова. Отношения писателя с послевоенной Америкой были совсем не безоблачными. Он серьезно опасался нового прихода к власти фашистов в США и решился на еще одну эмиграцию в 1952 году, что было совсем не просто в 77 лет. Умер он от разрыва брюшной аорты вследствие атеросклероза, а не от «болезни легких», как утверждал в лекции Дмитрий Львович.
Что касается отношения Томаса Манна к Америке, то об этом есть серьезные исследования его биографов, прежде всего, Hans Rudolf Vaget, написавшего книгу «Томас Манн, американец». Но я бы посоветовал почитать воспоминания сына Томаса Манна Фридо «Белый дом изгнания». Там он пишет: «Томас и Катя Манн вернулись в Швейцарию в конце 1952 года, но это ни в коем случае не было свободное их решение. Это было растущее отчуждение от их новой родины, вызванное все более тоталитарной и ограничивающей свободу политикой, это был панический страх перед новым фашизмом, который превратил Томаса Манна, американского гражданина с 1944 года, в изгнанника во второй раз».
Думаю, почитав эти книги, Дмитрий Львович изменит свое мнение об отношении Манна к Америке и Америки к Томасу Манну.
В целом, если не считать сказанного, лекция была вполне достойная в ряду других «нобелевских» лекция Быкова. С моей точки зрения, ее испортил последний эпизод, случившийся, так сказать, уже за рамками лекции. Желая сказать теплые слова о критике и преподавателе Елене Иваницкой, Дмитрий сообщает, что она пересказала на его кухне рассказ Томаса Манна «Марио и Волшебник». И вот тут Дмитрию Львовичу, как мне кажется, изменил вкус. Словно забыв, что он на лекции о нобелевском лауреате Томасе Манне, Быков не смущаясь говорит: «Ее пересказ был значительно лучше, чем манновский рассказ». Невольно вспоминается анекдот о Рабиновиче, который «напел Карузо». Правда, с быковской добавкой: он пел значительно лучше, чем итальянский певец».