Александр Сопровский. На Крещенье выдан нам был февраль…

Loading

На Крещенье выдан нам был февраль
Баснословный: ветреный, ледяной —
И мело с утра, затмевая даль
Непроглядной сумеречной пеленой.
А встряхнуться вдруг — да накрыть на стол!
А не сыщешь повода — что за труд?
Нынче дворник Виктор так чисто мел,
Как уже не часто у нас метут.
Так давай не будем судить о том,
Чего сами толком не разберем,
А нальем и выпьем за этот дом
Оттого, что нам неприютно в нем.
Киркегор неправ: у него поэт
Гонит бесов силою бесовской,
И других забот у поэта нет,
Как послушно следовать за судьбой.
Да хотя расклад такой и знаком,
Но поэту стоит раскрыть окно —
И стакана звон, и судьбы закон,
И метели мгла для него одно.
И когда, обиженный, как Иов,
Он заводит шарманку своих речей —
Это горше меди колоколов,
Обвинительных актов погорячей.
И в метели зримо: сколь век ни лих,
Как ни тщится бесов поднять на щит —
Вот, Господь рассеет советы их,
По земле без счета их расточит.
А кому — ни зги в ледяной пыли,
Кому речи горькие — чересчур…
Так давайте выпьем за соль земли,
За высоколобый ее прищур.
И стоит в ушах бесприютный шум —
Даже в ласковом, так сказать, плену…
Я прибавлю: выпьем за женский ум,
За его открытость и глубину.
И, дневных забот обрывая нить,
Пошатнешься, двинешься, поплывешь…
А за круг друзей мы не станем пить,
Потому что круг наш и так хорош.
В сновиденье лапы раскинет ель,
Воцарится месяц над головой —
И со скрипом — по снегу — сквозь метель —
Понесутся сани на волчий вой.
19 января 1981 г.

Один комментарий к “Александр Сопровский. На Крещенье выдан нам был февраль…

  1. Александр Сопровский

    На Крещенье выдан нам был февраль
    Баснословный: ветреный, ледяной —
    И мело с утра, затмевая даль
    Непроглядной сумеречной пеленой.
    А встряхнуться вдруг — да накрыть на стол!
    А не сыщешь повода — что за труд?
    Нынче дворник Виктор так чисто мел,
    Как уже не часто у нас метут.
    Так давай не будем судить о том,
    Чего сами толком не разберем,
    А нальем и выпьем за этот дом
    Оттого, что нам неприютно в нем.
    Киркегор неправ: у него поэт
    Гонит бесов силою бесовской,
    И других забот у поэта нет,
    Как послушно следовать за судьбой.
    Да хотя расклад такой и знаком,
    Но поэту стоит раскрыть окно —
    И стакана звон, и судьбы закон,
    И метели мгла для него одно.
    И когда, обиженный, как Иов,
    Он заводит шарманку своих речей —
    Это горше меди колоколов,
    Обвинительных актов погорячей.
    И в метели зримо: сколь век ни лих,
    Как ни тщится бесов поднять на щит —
    Вот, Господь рассеет советы их,
    По земле без счета их расточит.
    А кому — ни зги в ледяной пыли,
    Кому речи горькие — чересчур…
    Так давайте выпьем за соль земли,
    За высоколобый ее прищур.
    И стоит в ушах бесприютный шум —
    Даже в ласковом, так сказать, плену…
    Я прибавлю: выпьем за женский ум,
    За его открытость и глубину.
    И, дневных забот обрывая нить,
    Пошатнешься, двинешься, поплывешь…
    А за круг друзей мы не станем пить,
    Потому что круг наш и так хорош.
    В сновиденье лапы раскинет ель,
    Воцарится месяц над головой —
    И со скрипом — по снегу — сквозь метель —
    Понесутся сани на волчий вой.
    19 января 1981 г.

Добавить комментарий