После дождика небо светлеет.
Над ветвями кричит воронье.
Здесь лежит моя бабушка Лея
И убитые сестры ее.
Представительниц славного рода,
Что не встанет уже никогда,
В октябре сорок первого года
Их прикладами гнали сюда.
Если здесь бы мы с папой и мамой
Оказались, себе на беду,
Мы бы тоже легли в эту яму
В том запекшемся кровью году.
Нас спасла не Всевышняя сила,
Ограничив смертельный улов, –
Просто денег у нас не хватило
Для поездки в родной Могилев.
Понапрасну кукушка на ветке
Мои годы считает вдали.
В эту яму ушли мои предки
И с собой мою жизнь унесли.
Разделить свое горе мне не с кем, –
Обезлюдел отеческий край.
Этот город не станет еврейским:
Юденфрай, юденфрай, юденфрай.
Будет долгой зима по приметам.
Шлях пустынный пылит в стороне.
Я последний, кто помнит об этом,
В этой Богом забытой стране,
Где природа добрее, чем люди,
И шумит, заглушая слова,
В ветровом нескончаемом гуде
На окрестных березах листва.
Единственная уцелевшая фотография двоюродных сестер моей мамы, так и не повзрослевших никогда….
![Image may contain: 3 people, selfie, closeup and indoor](https://ci5.googleusercontent.com/proxy/NjnLlaxeKVlVwQq8icKIm9-xkwDMBE1xx5SoZ48qvQ2t28uReR6SGibdBkeAhiGPlbA1w0JHf-lYMb8RmblnwQ9bed9q7n3S16isRE33Zc0nTTAh8R-9vhBcMb27_4zvTYz_EqE867-Zpnf7CkNrw7vIfz4O5xioAMjd_SwprhoQo49rmBspV1Kp5aQRUknAMC7MLm-JEg1WlU4z3lTvDOLR43hH_nntdvEb9HTp2K8ws9eoa5wM558tkLpUIZO769RMp5xhM7F3HDfbmQiw4zg8HyvUxi3G_kzqsnzqbQK7OoJ3rJy1V93tOGLAGgmEgtCK5_BdlxMQz9xrAg=s0-d-e1-ft#https://scontent.fbed1-1.fna.fbcdn.net/v/t1.0-0/p600x600/83542671_2640171912761378_1176247897193185280_n.jpg?_nc_cat=105&_nc_ohc=OhPkReHjsi8AX8iOzGc&_nc_ht=scontent.fbed1-1.fna&_nc_tp=6&oh=a67d36b0dbdb2125a0c015eb708cdbc9&oe=5ED7D55F)
Александр Городницкий. После дождика небо светлеет…
После дождика небо светлеет.
Над ветвями кричит воронье.
Здесь лежит моя бабушка Лея
И убитые сестры ее.
Представительниц славного рода,
Что не встанет уже никогда,
В октябре сорок первого года
Их прикладами гнали сюда.
Если здесь бы мы с папой и мамой
Оказались, себе на беду,
Мы бы тоже легли в эту яму
В том запекшемся кровью году.
Нас спасла не Всевышняя сила,
Ограничив смертельный улов, –
Просто денег у нас не хватило
Для поездки в родной Могилев.
Понапрасну кукушка на ветке
Мои годы считает вдали.
В эту яму ушли мои предки
И с собой мою жизнь унесли.
Разделить свое горе мне не с кем, –
Обезлюдел отеческий край.
Этот город не станет еврейским:
Юденфрай, юденфрай, юденфрай.
Будет долгой зима по приметам.
Шлях пустынный пылит в стороне.
Я последний, кто помнит об этом,
В этой Богом забытой стране,
Где природа добрее, чем люди,
И шумит, заглушая слова,
В ветровом нескончаемом гуде
На окрестных березах листва.
Единственная уцелевшая фотография двоюродных сестер моей мамы, так и не повзрослевших никогда:
https://lh3.googleusercontent.com/FnNjKgwJx7viDdbEL6JKAIMw948gog7UMAfi1K7iWSH4jVkepOOvl-nkeXqT96hwO-uppOA=s113