Что с того, скажи на милость,
что привиделось, приснилось
и чему названья нет?
Что с того, что нам казалась
бог весть чем любая малость
и на ней сходился свет?
Что с того, что в хлам разбито
благоглупостей корыто,
а судьба не умудрит?
Что с того, что карта бита,
преступленье шито-крыто
и глаза не выест стыд?
Что с того, что ночи длúнны,
что бесчинства благочинны
и Земля сошла с ума?
Что с того, что в дар пророкам
на пути их одиноком
только посох да сума?
Что с того, что нету смысла
в том, что звёздочка повисла
над колодцем бытия?
Что с того, что над обрывом
в доме тёплом и счастливом
безмятежны ты и я?
Что с того, что ночью снится,
что летаем мы, как птицы,
а проснёмся – крыльев нет?
Что с того, что длится время,
колотя ключами в темя,
и смеётся нам вослед?
Что с того? Да что ты, что ты,
что за странные заботы?
Что с того? — Да ничего.
Просто жить, любить и плакать,
не приумножая слякоть,
не вздыхая: «Что с того?».
Виктор Каган
Что с того, скажи на милость,
что привиделось, приснилось
и чему названья нет?
Что с того, что нам казалась
бог весть чем любая малость
и на ней сходился свет?
Что с того, что в хлам разбито
благоглупостей корыто,
а судьба не умудрит?
Что с того, что карта бита,
преступленье шито-крыто
и глаза не выест стыд?
Что с того, что ночи длúнны,
что бесчинства благочинны
и Земля сошла с ума?
Что с того, что в дар пророкам
на пути их одиноком
только посох да сума?
Что с того, что нету смысла
в том, что звёздочка повисла
над колодцем бытия?
Что с того, что над обрывом
в доме тёплом и счастливом
безмятежны ты и я?
Что с того, что ночью снится,
что летаем мы, как птицы,
а проснёмся – крыльев нет?
Что с того, что длится время,
колотя ключами в темя,
и смеётся нам вослед?
Что с того? Да что ты, что ты,
что за странные заботы?
Что с того? — Да ничего.
Просто жить, любить и плакать,
не приумножая слякоть,
не вздыхая: «Что с того?».