Автор: *****
Он стоит всегда на том же месте,
С шарманкой-не с протянутой рукой,
мелодия его негромкой песни
да и глаза — давно полны тоской…
А вокруг — машины мчатся мимо,
прохожие проходят не спеша,
понимаю, как неразделимы
его напевы и его душа…
В непогоду или в зной восточный,
там, на перекрёстке всех дорог,
нам, забывшим Б-га, знаю точно-
он поёт о том, что значит Б-г…
*****
Когда душа твоя стремится в Храм
по бездорожью, по ухабам, в непогоду,
на встречу всем дождям и всем ветрам,
не взяв собой ни пищу и ни воду,
Когда душа, как запоздалый путник
бредёт впотьмах и выбилась из сил,
не говорите, что жила беспутно,
живущие не так, как ОН просил…
****
Что ты плачешь, большая девочка,
На других навевая грусть?
Ты — не дерево, только — веточка,
на которой вселенский груз!
А вокруг жгут сады без жалости,
превращая надежды в прах,
дотянуть бы до самой старости,
до которой остался — шаг…
МАСКИ.
Придёт, внушающая страх,
отчаянность былых созвучий,
Кто ты и я? Вселенский прах,
цирк шапито, несчастный случай.
За клоунадой только боль.
За маской — горькая усмешка.
Без правил сыгранная роль.
О короле мечтала пешка…
*****
Всё гениальное так просто,
«Аптека. Улица. Фонарь».
И с Эсмеральдой хлебом чёрствым
опять поделится звонарь…
Всё гениальное так просто.
«Любить иных тяжёлый крест».
И в этой перспективе роста
так мало на вершине мест.
Всё гениальное так просто
узнать по звуку или цвету…
Не надо музыки и тостов.
Я чёрствый хлеб макаю в Лету…
*****
Ангел пел вчера на крыше,
посланный Тобой,
поднимаюсь просто выше…
Я — над суетой!
Словно файл, сжимаю время,
чтоб перенесло
вдаль, где изгнанное племя
по пустыне шло…
Обжигал хамсин* песками
и слепил глаза,
шла сегодня вместе с вами,
там моя стезя…
И пришлось мне и поныне
сорок лет уже
по своей идти пустыне,
жить, как в мираже!
*хамсин — сухой, горячий ветер из Египта; несет пыль и крупный песок.
****
Мой египетский плен давно позади,
Почему же опять так щемит в груди?
Почему же моя вдруг притихла песнь?
где живёт надежда — там не бродит месть…
Мы пройдём пустыни равнодушных глаз,
потому что слышим только Б-жий глас,
потому что ветра, что несут пески
погасили пламя всей моей тоски…
Потому, что завтра будет новый день,
потому, что свет побеждает тень,
навсегда уйдём от былого рабства,
где-то позади — времени пространство…
*****
Ах, души моей нежные струны!
Вам бы только всё петь и петь
в час, когда серебристые луны
в звёздном небе устали гореть…
И затянется дымкой пространство,
и на сердце — тоска и туман,
но с привычным таким постоянством,
слышу голос, что свыше мне дан…
****
ПЕСНЬ ВЕРСАВИИ.
«Храм, прообраз мироздания, назван „вратами небес“, ибо Божественный свет исходит из высшего мира в нижний и наполняет Храм, а из Храма распространяется по всей земле, и каждый элемент мира получает предназначенный ему свет из соответствующей детали Храма.»
— р. Йешая Галеви Горовиц (XVI в.), «Шней лухот а-Брит»
Могучий царь! Сегодня мой — весь ты!
Моя судьба с твоей судьбой — вместе!
Я — лишь трава, раба твоя — млечность,
уйдём с тобою навсегда в вечность.
Нет, ты не Б-г, ты жил, как мог,
ты — человек…
постиг урок, в земле сынок…
Дрожанье век,
дрожанье губ, дрожанье рук,
как покаяние,
давно замкнулся жизни круг,
смотри, сияние!
Великий Храм, как светел он!
…и солнце никнет!
наш не рождённый Соломон
его воздвигнет…
****
Нет, не достать до потолка рукой,
он — высоко, а ты, ты — слишком низок,
и протекает бурною рекой
судьба твоя по желобам карнизов,
нелепостей, забытых неудач,
стремлениям к победам и к признанью…
Часы заводит время — вечный врач,
тебя спасающий от недопониманья.
Ты слышишь бег веков, галоп столетий,
смех дураков и вздохи междометий…
*****
Не бродила я по пустыне,
та пустыня жила во мне,
заносила песком святыни,
и гасила печаль в вине,
Даже сорок лет не хватило
и поныне во мне живёт,
та девчонка, что так любила
делать всё «наоборот»…
Помоги! Дай мне только силы
научиться смотреть вперёд,
а иначе до самой могилы
проживу я — «наоборот»…
Душа поэта
Я сочинитель, шут, я — пилигрим,
сама себе Афины, Троя, Рим…
И вызывая часто смех и плач,
сама себе — судья, сама — палач…
Сама себе учитель самый строгий.
При входе в душу — вытирайте ноги!
Из книги » На перекрестке судеб»,
2012 г