Виктор Шендерович

«Я русский, я иду до конца. Я русский! Всему миру назло!» — поет певец Shaman и сам небось не подозревает, какой силы диагностика кроется за текстом, который он берет в рот.

Диагностика — и типология.

— Мы выиграли! Сосите все! — кричал юный (наш, разумеется) чемпион мира по хоккею в Баффало, лет пятнадцать назад.

— *уй вам! — кричал в телекамеры футболист Евсеев после выигрыша у, прости господи, Уэльса…

Откуда эта навязчивая мысль, идущая сквозь поколения? Как связана победа в соревновании с требованием сосать, причём непременно всем? Почему мы побеждаем — назло? И отчего именно это так вштыривает несчастных любителей спорта? Почему бы не быть русским — на радость миру? Ну, вот как Барышников, например? Или Кисин? Или Кисин, в этом контексте, уже не русский?

Как много попутных вопросов, и как страшно на них отвечать.

Ну и, конечно, это «иду до конца», насмерть привязанное к национальной идентификации… Что за навязчивый бред? Почему именно неспособность остановиться, почесать репу и признать ошибку делает нас истинно русскими и наполняет такой гордостью?

Дай ответ, Русь. Не даёт ответа. Но ведь только так, и именно насмерть — и наш самоубийственный двадцатый век (не приходя в сознание, перешедший в двадцать первый) тому порука. До конца! Вектор значения не имеет — главное не сворачивать, тогда ты свой.

«Я русский, я подожду», — как ответил мне суровый мужчина у запертой двери самолетного туалета, когда я предложил ему пройти в освободившуюся кабинку по соседству.

Обо**аться, но не отступить. Национальная идея, однако.

Так и стоим, поражая мир настойчивым запахом.

Мир, конечно, уже отшатнулся и отошёл подальше (кроме тех, которым некуда отойти), и мы же сами первые и нюхаем все это — но, кажется, вполне договорились сами с собой, что запах хорош.

Ну вот и ладушки.

Детей только жалко.