АЛЕКСЕЙ ЦВЕТКОВ / БАХЫТ КЕНЖЕЕВ

Алексей Цветков

как же всё-таки отважно
на пределе смертных сил
живописец караваджо
нам христа изобразил

почему его иуда
опаляет болью глаз
автор взял его оттуда
где живёт любой из нас

сами с близкими любезны
к власти с рапортом спеша
автор знал в какие бездны
опускается душа

мы в глаза пылаем людям
точно чёрный водоём
тем любимых крепче любим
чем скорее предаём

страшно слышать стук наутро
горло в петлю и умри
автор вычислил как будто
кто такие мы внутри

все художники убийцы
хоть висят они везде
в прадо лувре и в уффици
а не в поле на кресте

римляне или испанцы
кровь ручьями со стены
алой липкой болью пальцы
перед казнью сплетены

Бахыт Кенжеев

Смотри сгущается зима
Неслышно вьется серый снег
Лежит холодная тесьма
По берегам покорных рек

И Гоголь скрюченный в углу
Нагар снимает со свечи
И спички ищет на полу
В неверной ветреной ночи

Потом суставами скрипя
Садится в кресло и опять
Не то чтобы казнит себя
Но начинает смерти ждать

А месяц что огромный шар
Влетает в низкое окно
Чернеет ветками бульвар
И даже Господу темно

Вслепую по ночным камням
Он входит в свой последний сад
Метели не бывает там
Цветет полынь и виноград

Усталый дремлет ученик
И Гоголь дремлет за столом
Горит камин сидит старик
В халате старом голубом

А где же где же место мне
Не за столом и не в саду
Один в метельной тишине
Бульваром сгорбленным иду

А вот и белая доска
На старом доме у ворот
Носатый профиль старика
Высокий лоб угрюмый рот

Прощай любимая метель
Арбат в начале ноября
Автомобиль ушел в тоннель
Напрасно фарами горя

В конце тоннеля нежный свет
В кармане детский леденец
И даже если смерти нет
Она приходит наконец