Александр Габриэль. Три стихотворения

***
Куда-то за грань бытия уползает аллея,
у воздуха мерзостный запах конторского клея…
Нигде не учуять движения ангельских крыл,
и нету для нас направленья, руля и ветрил,
ни альф, ни омег.
Мы создали смерши, друг друга вписав в унтерменши.
А Пинкер твердит, что насилия сделалось меньше,
рисует, свой пестуя тезис, штук сто диаграмм…
А мы пропадаем, а мы исчезаем к херам,
как мартовский снег.

Вокруг лихолетье, напасть, саблезубые тигры.
Рим пал, и довольные варвары моются в Тибре.
Сломался штурвал, GPS не хранит адресов…
И время, набухнув, стекает, как капля, с часов
в картине Дали.
Истлели в каминах обрывки священных писаний,
и не на что злиться. Всё это мы сделали сами.
Однажды историк напишет в далёкой стране,
о том, как успешно мы ставили прочих к стене
и рявкали: «Пли!».

И, вместе собравшись, мы все, Водолеи и Овны,
друг другу, бесспорно, докажем, что мы не виновны,
ведь мы же в ряды подлецов никогда, ни ногой!
И ежели кто-то виновен, то кто-то другой,
не я и не ты.
Не верь никому. Не осталось ни брата, ни свата.
Увы, в золотом миллиарде ботва гниловата.
Сжимается в точку туннель предстоящих времён.
Материя прошлых, когда-то победных, знамён
ушла на бинты.

***
Память так беспардонна, хоть лезь на стенку;
лишь набор случайностей в поле зренья:
Игорь Кио, пилящий ассистентку,
программа «Время».Недостаток событий, интриг и пыла;
каждый день из прошлого мал, как клопик…
Ничего такого, чтоб можно было
воткнуть в байопик.

Как беспечно мы судьбы с тобой листали,
как искали тщетно слова и стили!
Но теперь, считай, не видны детали
под слоем пыли.

Зависаешь в Фейсбуке, торчишь в ютюбе
и глядишься в зеркало, холодея…
Но пытаться пасту засунуть в тюбик —
плоха затея.

Между парочкой войн и безумным миром,
износив привычную оболочку,
остаёшься тоненьким штрих-пунктиром,
сходящим в точку.

***
Я раньше жил как птица воробей.
Друзья на всё твердили мне: «Забей!»
(что в переводе «Take it easy!» значит).
Увы, сейчас так больше не живу,
натягиваю глобус на сову.
Сова сопротивляется и плачет.

Вокруг — сто змей и прочих пёстрых лент.
Скукожился мой бойкий Ла-Ла-Ленд,
манивший в клубы джаза или диско.
Куда-то делся бойкий жар ланит…
Я так уныл, что самого тошнит.
Комфорта зона лучше зоны риска.

Болотце там, где был водоворот.
Всё медленней моей телеги ход,
чтоб не летела грязь из-под телеги.
Но как-то неспокойно всё внутри,
и кое-что поскрипывает при
лежании, ходьбе (тем паче беге).

Плывёт куда-то времени ладья,
а в небе штрих-пунктирами дождя
весна свои рисует акварели.
И хорошо, что рядом есть жена.
За то, что пола женского она,
прошу простить. Мы оба устарели.