«ПОЧЕМУ РОССИЯ СЧАСТЛИВА НА ВОЙНЕ?» («Why Russia Is Happy at War»). Колонка Анастасии Эдель, историка и писателя, автора книги «Russia: Putin’s Playground», в издании «Atlantic»

В основе имперского проекта Владимира Путина лежит многовековая традиция авторитарного правления и игнорирования прав личности.

12 июня Россия отмечает День независимости. Этот праздник был учрежден президентом Борисом Ельциным в 1992 году под всеобщее пожимание плечами — «От кого Россия провозгласила независимость?» — спрашивали люди.

Но в начале 2000-х годов президент Владимир Путин возвел этот день в ранг крупного национального праздника, сопровождаемого размахиванием флагами. Последние два года День России не ограничивается реконструкцией исторических военных побед, а празднуется в честь продолжающегося вторжения страны в Украину. Он сопровождается благотворительными аукционами и автопробегами в поддержку армии, а также флешмобами в знак национального единства.

Если отбросить пропаганду, Россия действительно выглядит удивительно единой. Несмотря на тяжелые потери, которые, по оценкам британской разведки, достигают 500 000 человек, и практически полную изоляцию от Запада, российское общество не раскололось. Напротив, оно функционирует лучше, чем до военного конфликта, и демонстрирует явные признаки социальной сплоченности. Одно из объяснений этого парадокса — национального процветания на фоне разворачивающегося бедствия — заключается в том, что, в отличие от западных государств, которые призваны отстаивать интересы своих граждан, российское общество действует с одной целью — служить интересам воюющего государства.

Будучи жесткой автократией с момента выхода страны из-под власти монголов в XV веке, включая 70 лет тоталитаризма в XX веке, российское правление никогда не имело эффективного разделения властей. На протяжении большей части истории государство предоставляло мало возможностей для подлинных политических дебатов или инакомыслия, а судебная система выполняла роль резинового штампа для приказов правителей. В моем детстве, в поздние советские годы, в школе нам вдалбливали, что личность и права личности не имеют значения: «Я — это последняя буква алфавита», — говорили нам.

Это подчинение коллективу, олицетворяемому российским государством — причина, по которой Путину удалось так легко мобилизовать общество. До начала боевых действий четверть россиян уже считала, что государство вправе отстаивать свои интересы в ущерб правам личности. Спустя два с лишним года после начала кровавой бойни общественная поддержка конфликта на Украине составляет в среднем 75%. Так кто же остановит российского самодержца?

В мирное время конформизм, кумовство, слабое верховенство закона и коррупция не способствуют инновациям и инициативам, необходимым для экономического прогресса. Но когда приходит война, Россия внезапно начинает действовать. Те самые вещи, которые мешают России достичь мира: жесткость ее авторитаризма; его нисходящая централизованная система правления; его репрессивная машина; и ее командная экономика — становятся активами в периоды конфликтов, потому что они позволяют правительству быстро и безжалостно мобилизовать общество и промышленность для своих военных усилий, компенсируя технологическую отсталость и социальную атомизацию, которые в остальном типичны для страны.

Для государства война дает смысл существования: защита россиян от врагов. Другими словами, Россия создана для войны.

Возрожденная энергия России очевидна — в 2023 году ВВП вырос на 3,6% благодаря военным расходам правительства. Согласно прогнозам, рост продолжится и в 2024 году. Бегство капитала из экономики наконец-то закончилось, что позволило Путину продвигать грандиозные инфраструктурные проекты.

Вместо пустых полок, которые предсказывали иностранные комментаторы, россияне продолжают наслаждаться любимыми продуктами под отечественными брендами благодаря тому, что кремлевские инсайдеры скупают или захватывают активы западных компаний, покинувших российский рынок после вторжения. Сомнительные схемы, позволяющие обходить экономические санкции, также дали России возможность получать стратегические технологии и компоненты, в том числе необходимые для вооружения, что, в свою очередь, создало выгодные возможности для бизнеса российских предпринимателей.

Страна наводнена деньгами, доходы растут повсеместно. Зарплата контрактника, воюющего на Украине, как минимум в восемь раз выше средней по стране. Единовременные выплаты раненым — или, в случае гибели в бою, их родственникам — позволяют приобрести ранее недоступные квартиры, машины и товары повседневного спроса.
Российские СМИ, официальные и неофициальные, пестрят историями, подобными рассказу Алексея Воронина, который не жалеет, что воевал на Украине, несмотря на то что потерял часть ноги. «Теперь у меня есть все», — говорит он. Мать соглашается, что сыну повезло — он «всего лишь наступил на мину», в то время как несколько его однополчан погибли.

Ситуация на фронте с прошлого года также улучшилась. Добровольцы продолжают записываться для участия в боевых действиях, и Путину не приходится отдавать приказ об очередной мобилизации.

По сравнению с перспективами солдат в начале конфликта, сейчас шансы на выживание гораздо выше — у российских военных лучше вооружение и снабжение, отчасти благодаря готовности гражданских сотрудников военных предприятий работать круглосуточно, опережая украинское и западное производство. «За наших ребят» и «Мы победим!» гласят надписи на российских ракетах и бомбах, которые обрушиваются на Харьков и другие украинские города и поселки.

Такая уверенность — не просто российский ура-патриотизм. После перестановки командиров и улучшения логистики Москва закрепилась на Украине, нейтрализовав прошлогоднее украинское контрнаступление. Российские подразделения РЭБ научились глушить западные спутниковые системы и высокоточное оружие.
Тем временем Россия расширила театр военных действий в свою пользу. Она проводит успешные диверсионные операции в Европе. Она усилила влияние в Африке. Включив в официальные вооруженные силы военизированные формирования «Вагнера», Москва укрепила отношения с различными правительствами и местными полевыми командирами.

Самопровозглашенный лидер глобальной борьбы против американской гегемонии, Россия успешно оказывает поддержку враждебным США режимам по всему миру, включая Иран и Северную Корею, а также якобы нейтральным страны, таким как Китай, Индия, Венгрия и Бразилия. Россия далека от дипломатической изоляции.
Рейтинги одобрения Путина остаются высокими. Благодаря кремлевской пропаганде, изображающей его президентом военного времени, защищающим Россию от НАТО и Запада, российский президент увеличил число своих сторонников. Лидер оппозиции Алексей Навальный мертв; другие диссиденты были сосланы, заключены в тюрьму или убиты, поэтому никакие альтернативные точки зрения или повествования не могут пробиться. Вместо того, чтобы протестовать против войны, которая для многих буквально убивает их родственников (около 11 миллионов россиян имели родственников в Украине в начале вторжения), сегодня молодые россияне выстраиваются в очередь, чтобы поглазеть на захваченные танки НАТО, и стекаются на концерты патриотических певцов, где они скандируют «Россия!» почти в религиозном ликовании. По крайней мере, часть этого рвения кажется искренней. Более половины россиян выражают уверенность, что их страна движется в правильном направлении.

Конечно, Россия вряд ли уникальна тем, что имеет мощное движение за национальное единство в борьбе с предполагаемой внешней угрозой. Что специфично для России, так это то, что ее автократические лидеры всегда позиционируют свою агрессию как оборону, и русский народ неизменно с этим соглашается. Князья средневековой Московии захватывали соседние территории под предлогом «собирания русских земель». Цари XVIII и XIX вв. расширили эту предполагаемую защиту России-матушки, включив в нее Крым, Прибалтику, Финляндию, Польшу и Кавказ. В XX веке большевики «защитили достижения революции» в провинциях Российской империи, провозгласивших свою независимость, заставив их вернуться в ряды под коммунистическим игом.

Кремлевской мифологии «нападения как обороны» способствовали два больших вторжения: наполеоновское в начале 1800-х годов и нацистское в 1940-х годах. Эти тренировки национального сопротивления стоили миллионов жизней, но официально принято считать, что именно эти жертвы сделали Россию великой.
Путин продолжил эту традицию под новым руководством, ведя империалистические войны в Чечне, Грузии, а теперь и в Украине. На протяжении десятилетий его пропагандистская машина использовала реальную травму нацистского вторжения, чтобы поддержать вымысел, что все зло приходит в Россию с Запада, который завидует ее величию и ресурсам, и поэтому долг каждого россиянина — восстать и бороться с ним.

Если вы живете внутри этой России-крепости, как жила я во времена Советского Союза, от ощущения осады почти невозможно избавиться. В летнем лагере наши игры включали в себя «поиск и обезвреживание» диверсантов, которые проникали в лагерь, чтобы отравить наш ужин или украсть флаг. В школе и на праздничных парадах мы пели: «Мы мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути!».

Паранойя ослабла в период перестройки конца 80-х и оставалась умеренной до распада СССР в 90-е годы, но она никогда не исчезала. Тот факт, что сегодня Россия может производить 3 миллиона артиллерийских снарядов в год, означает, что даже в якобы демократические годы после окончания холодной войны она мало что сделала для демонтажа своего военного потенциала.

Война Путина в Украине приносит больше потерь, чем Россия пережила за многие десятилетия. Чтобы вести свой колониальный конфликт, Путин отдает в залог будущее России и ее народа. Треть российского государственного бюджета теперь выделяется на эти усилия, большая часть которых состоит из простого обстрела полей сражений на Украине. Эти деньги не будут потрачены на школы, больницы или социальные услуги. Полмиллиона молодых людей лежат мертвыми в цинковых гробах или сидят инвалидами в своих колясках. Гражданские лица расплачиваются за свое молчаливое согласие полным подчинением гражданского общества, отсутствием свободы слова и жесткими ограничениями на передвижение по миру. Тем не менее, любые ожидания, что в какой-то момент россияне возложат ответственность за все это на свое правительство, ошибочны. В России боль является частью сделки государства и человека.

Все становятся в строй. Советские танки вытаскивают из хранилищ и отправляют на передовую, хлебозаводы переоборудуют под производство беспилотников, детсадовцы плетут маскировочные сети. «Все для победы», — гласит лозунг. Бизнесмены, потерявшие недвижимость Италии, покупают новые дворцы в Дубае на средства, вырученные от государственных военных контрактов. Разоблачение и преследование диверсантов — больше не просто игра в летнем лагере. Все на бронепоезд!

Этот порочный симбиоз военного государства и послушного народа — плохая новость для свободного мира. Это означает, что Путину удалось мобилизовать Россию для осуществления собственных мечтаний о господстве, и она может бесконечно потакать этой экспансионистской мании, особенно если реакция Запада будет сдерживаться страхом эскалации. Но Путин уже пошел на эскалацию, увеличив карту конфликта гибридной войной с диверсиями, психологическими операциями и интервенциями в Африке.

Запад должен серьезно отнестись к этой угрозе и дать отпор. И здесь он может извлечь урок из российской истории.

Как обнаружили и Наполеон, и Гитлер, перенос конфликта на российскую землю может обойтись очень дорого, но поражение за пределами страны может стать фатальным для московских правителей. Только столкнувшись с подобной военной катастрофой и унижением, российские самодержавные режимы колеблются и рушатся. Уже пострадавшая от неудач в Крымской войне 1853-1856 годов, ускорившей отмену крепостного права, и в русско-японской войне 1904-1905 годов, вынудившей Николая II учредить Государственную дума и конституцию России, династия Романовых не выдержала катастрофы Первой мировой войны. Унижение могучей Красной армии в Афганистане в 1980-х годах стало одним из гвоздей в крышку гроба СССР.

Год назад, в самый разгар российской кампании на Украине, Путин выстоял перед мятежом Евгения Пригожина. С тех пор российские военные восстановили позиции, а правление Путина стабилизировалось. Но если Украина начнет одерживать верх, путинский нарратив о великом защитнике России перестанет действовать, и смена режима вновь станет возможной. А до тех пор безопасность мира всегда будет находиться под угрозой со стороны «нации победителей», как любит называть себя Россия.

Тем временем для самих россиян независимость, которую им предлагают отпраздновать 12 июня — это просто клятва верности государству, которое обращается с ними как с одноразовым активом для своих имперских замыслов».