Александра Свиридова

Спросили меня как-то, могу ли я отделить произведение от автора. Месяц прошел, а я все в задумчивости. Тк действительно меня отбрасывает взрывной волной, когда автор связан с «конторой». Да, меня это ъбётъ, как сказал мне один талантливый не связанный. И очень мешает очаровываться, восхищаться, даже просто порадоваться произведению. Особенно тяжко, когда долго любил, а потом — бац — и открыл в архиве…

— никого не сужу, но дистанцироваться имею право?

«Контора» потом трансформировалась в бабло.

Стало нормально получать деньги у «олигархов», строить на них кино-тв-издательство-издание, в титрах писать большими буквами «Абрамович».

Объяснять мне не надо, что издательство хороших авторов издает. И фильмы вон какие хорошие выходят. Что вас на премьере не видно? А вот Фридман был…

— никого не сужу, но на одном гектаре не сяду. Другой гектар найду. Моё право, нет?

Упреки выслушиваю, точнее, выслушивала давно, тк уже ни с кем не общаюсь, кто пытается мне объяснить, что всё нормально, и многие деньги нынче имеют статус оппозиции…

— черет три Пэ писать хочется…

Смешно слушать, когда говорят, что если бы мне предложили, то… Даже не вступаю в диалог, тк отдельные персонажи живы — сидят в Ютубе, излагают, как с режЫмом бороться, и уже сами не вспомнят, как пытались купить меня. Большие деньги давали по тем временам, когда я «Совершенно секретно» делала. Да и по этом тоже.
Любимый дружочек снисходительно научал, что любая принципиальность заканчивается при виде первого миллиона.

Не смогла его травмировать и не сказала, что и при виде двух ничего не происходит. И к принципиальности это никакого отношения не имеет — чистоплотность и брезгливость в принципах не значатся. Это естественнные реакции организма. Когда тошнит от других — ладно. Нельзя чтоб тошнило от самого себя.

И вот…

Третьи сутки осознаю, что сломалась…

В Национальном музее Прадо в Мадриде впервые выставили картину «Ecce Homo» итальянского художника Микеланджело Меризи да Караваджо. Там Понтий Пилат представляет Иисуса Христа в терновом венце народу перед распятием. Ее нашли только в 2021 году и чуть не продали за полторы тыщи на каком-то задрипанном аукционе — Ansorena в Мадриде. Тогда полотно, которое датируется экспертами 1605–1609 годами, по ошибке приписывали испанскому художнику Хосе де Рибере. С XIX века оно находилось в частных коллекциях и на торгах стартовая цена была €1500.!!!!!!!!!!!!!!

Аукцион был прерван испанским министерством культуры за пару часов до начала, когда эксперты музея Прадо заявили, что это может быть Караваджо. Власти Мадрида присвоили картине статус охраняемого объекта культурного наследия, чтобы ее было невозможно вывезти из страны. А дальше…

«Детальный процесс аутентификации, проведенный наиболее авторитетными специалистами по живописи Караваджо и барокко, показал, что эта работа, без сомнения, является шедевром Караваджо», — говорится в заявлении музея, в котором работа называется «одним из величайших открытий в истории искусства».
Пошла выяснять, как такое возможно, — чтоб валялся неизвестно где мастер, которого даже издали и на экране видно, что ого-го. И выяснила…

Что был он не только гениальный художник, но еще и убийца.

В мае 1606 года, в возрасте тридцати пяти лет Караваджо поссорился с художником Рануччо Тамассони. Считали, что он убил мечом Тамассони из-за денежного долга, но историк искусств Эндрю Грэм Диксон в 2002 году нашёл свидетельства того, что драка произошла из-за женщины. Тамассони оскорбил проститутку по имени Филида Миландрони, за что Караваджо пытался его кастрировать, но случайно задел мечом бедренную артерию и Тамассони умер. После чего Караваджо скрылся, опасаясь мести семьи Тамассони. Но вскоре был арестован, посажен в тюрьмк, откуда ему удалось бежать. Его заочно признали виновным в убийстве, он вынужден был покинуть страну и жить в изгнании.

После побега из Рима Караваджо старался добиться покровительства Мальтийского ордена. Он написал картину, на которой святым Иеронимом изобразил магистра Мальтийского ордена. Польщённый магистр обратился к папе с просьбой разрешить Караваджо вступить в братство рыцарей и получил согласие. Тогда Караваджо в знак благодарности создал картину «Усекновение главы святого Иоанна Крестителя» для собора Святого Иоанна в Валлетте. Огромное полотно три с половиной на пять с половиной метров, на котором страшная сцена убийства в подземелье святого Иоанна. Накануне показа картины Караваджо оказался закрытым под замок в том самом подвале, где писал полотно.

Оказалось, что, отмечая принятие в Мальтийский орден, он с друзьями пьяный гулял по улицам в ночи, разбудил старого рыцаря, который в гневе вылил на него помои из окна. Караваджо ворвался в дом, избил обидчика и нанёс ему несколько ударов ножом. Снова сел, но с помощью покровителей Караваджо вновь бежал из тюрьмы, на этот раз в Неаполь. Теперь его преследовали не только агенты папы Римского, но и рыцари Мальтийского ордена. К тому же родственники убитого им Рануччо Тамассони, как истинные итальянцы, мечтали осуществить кровную месть.

Первыми нашли художника наёмники Ватикана, которые избили его до полусмерти. Чудом выжив, Караваджо снова стал творить. Наисалгениальные полотна «Саломея с головой Иоанна Крестителя», «Отречение Петра», «Мученичество святой Урсулы». Все только для того, что получить прощение папы Римского. И папа простил!!!! Через четыре года прощенный убийца отправился со своими картинами в Рим.

Но по дороге Караваджо заразился малярией и в полном одиночестве умер в одном из портов. А его полотна долго и ожесточённо делили между собой непримиримые папская курия, администрация Неаполя и Мальтийский орден.

— изучила я всё это и… Поняла, что мне плевать, кого убил Караваджо. С одной стороны, давно дело было — в тыщу шестьсот каком-то, с другой — я прекрасно понимаю его и в одном и в другом случает. Проститутку оскорблять не надо было и помои на голову пьяному гению лить не надо.

Теперь маюсь — мучают сомнения на собственный счет…

Получается, что все эти с титрами, в которых фридман-абрамович и др. просто недостаточно талантливы?… Чтоб я могла принять это производство, когда они занимаются легализацией бабла конторы? —

—боюсь, что да.

Потому что сто лет назал, когда Кира Муратова была в Нью Йорке и мы сидели в уголке в Валтер Рид и говорили, она горевала, что нет денег, но ей обещали… — и назвала. На что я удивилась, что это же, вроде как, бандюки? — а Кира только поморщилась, дескать, это ерунда. Пусть бы дали. И я подумала тогда, что она права. Ей можно у кого угодно взять. Ей и Герману-настоящему. Хуциеву, когда он снимал последнюю картину… — где она, кстати???????

Выходит, что у меня двойные стандарты.

Што ж… буду доживать с двойными…

И — да — отвечаю на заданный мне вопрос…

Можно отделить автора от его произведения.

Мне удалось — в случае с Караваджо.

Леонардо, помню, кого-то тоже угробил, но совершенно случайно: покрасил человека краской, чтоб посмотреть… А краска оказалась ядовитой…

Завидую всем, кто рядом с Прадо.