Давид Гендельман (3 июня)

— Эскалация действий Хизбаллы за последние месяцы видна четко: атак БПЛА в марте 24, в апреле 42, в мае 85, атак ПТРК в апреле 50, в мае 95, инцидентов в целом в апреле 238, в мае 325. Но это всё еще очень далеко от расчетных цифр для большой войны.

— Варианты прекращения нынешнего положения на севере — это самостоятельное затухание, политическое урегулирование либо война.

— Так как Хизбалла заявляет, что будет продолжать боевые действия, пока идет война в Газе, в первом варианте всё завязано на сделку с ХАМАСом, и там шансы пока туманны, несмотря на давление Байдена. Кроме того, даже если война в Газе прекратится и даже если Хизбалла поэтому тоже прекратит, это не значит, что эвакуированные жители приграничной полосы сразу радостно побегут возвращаться домой, кому вообще есть куда возвращаться: вопрос присутствия Хизбаллы на границе и вообще ее военных возможностей не решен, и как Хизбалла прекратила, она может на следующий день начать снова, в том числе в усиленном варианте. Сдерживания на самом деле не существует, Хизбалла делает, что считает выгодным.

— Политическое урегулирование, во-первых, тоже сначала требует окончания войны в Газе, во-вторых, вообще имеет малые шансы на воплощение, несмотря на всю американскую челночную дипломатию. Кроме того, урегулирование будет означать израильские уступки спорных участков на границе, а отступление Хизбаллы даже если пообещают, до реальности там далеко: мобильные отряды Радуан даже если отойдут на десять километров, за несколько минут могут вернуться на мотоциклах, основная часть бойцов Хизбаллы — это жители деревень Южного Ливана и никуда не уйдут, а ликвидацией инфраструктуры Хизбаллы никто серьезно заниматься не будет, даже если на юге развернут дополнительные подразделения ливанской армии либо UNIFIL. То есть мы получим все минусы урегулирования, а плюсы будут в основном на бумаге. Поэтому и там жители радостно никуда не побегут.

— Остается война. Вполне понятно, почему израильское правительство опасается ее начинать: согласно расчетам и сценариям полномасштабная война с Хизбаллой — это 500-700 убитых в тылу от ракетных обстрелов, 700-1000 убитых солдат на фронте, тысячи раненых, обстрелы всей территории страны с упором на центр, массовые разрушения, удары по инфраструктуре и т. д. Если повезет, будет меньше, но расчеты такие. Это гораздо более серьезное мероприятие, чем война с ХАМАСом. В Ливане жертв и разрушений согласно сценариям будет на два порядка больше, однако нас это не утешает. Но до нынешней ситуации нас довело именно многолетнее нежелание начинать большую войну, противник всё больше и больше наращивал силы, и выросло, что выросло, дальше противник будет еще сильнее. Нехватка сухопутных сил в целом после многолетних сокращений, необходимость держать хоть сколько-то сил в Газе и на территориях, запасы боеприпасов всех видов, усиление в случае войны на севере всех многотеатровых атак – Иран, Ирак, Сирия, хуситы, с растягиванием ПВО, ПРО, ВВС и т. д., давление США не начинать войну и т. д. и т. п. — это всё понятно, вопрос, чего нам будет стоить очередное откладывание войны на будущее, «когда мы подготовимся лучше», если подготовимся. Рассматриваемые в генштабе варианты более ограниченной войны с упором на дистанционное поражение, во-первых, не факт, что не выльются в большую войну, потому что для танго нужны двое, во-вторых, мы уже не раз видели и в Ливане, и в Газе, что без маневра одним дистанционным огнем вопросы решаются весьма частично.

— Полномасштабная война на севере в прежних сценариях означала 21-35 дней активной фазы и затем еще столько же времени на зачистки. Сейчас с учетом опыта войны в Газе сроки удлинили в зависимости от обстановки. Стратегия — это в первую очередь география, поэтому целью полномасштабной войны ставится yничтoжение от половины до двух третей личного состава и военных возможностей Хизбаллы. Даже это — непростая задача, а на нечто большее нужно оккупировать минимум половину Ливана, включая Бейрут, сейчас нам такое физически сложно. Послевоенное положение — это вопрос в первую очередь политический. В чисто военном смысле в идеале надо восстановить зону безопасности в южном Ливане, если для этого будет достаточно сил, но политически возобновить наше нахождение там гораздо сложнее в международном плане, чем если бы мы не ушли в 2000-м году и продолжали там сидеть. Насчет восстановления возможностей противника тоже надо сделать выводы из нашего опыта до сих пор: ограничиваться только ударами по конвоям и складам в Сирии либо противодействовать и в самом Ливане.

— Есть назначенная дата для завершения мероприятий по подготовке армии к войне. Прошло учение генштаба с задействованием всех управлений, видов вооруженных сил, штаба СВО и других структур, дивизионные учения 36-й и 146-й дивизий по северному варианту, еще не все назначенные для маневра бригады завершили полный цикл батальонных и бригадных учений, но большинство уже прошли. Параллельно подтянута готовность Командования тыла, гражданских ведомств – энергетика, медицина, стратегические запасы и т. д. Что можно, в основном сделано, и не факт, что в ближайший период можно будет подготовиться лучше.

— Дело за решением правительства: отложим еще раз с риском, что противник начнет внезапно в удобный для него момент либо все-таки решимся на войну. Часы тикают.