Елена Иваницкая. Два слова о нынешней идеологии

Есть упорное, но ошибочное мнение, что Дугин – идеолог Путина и что РФ живет по его идеологии. Нет, он всего лишь один из многих. Многие рвутся пропихнуть начальству свою «идеологию», или «пентабазис», или «кодекс», или «мировоззрение».

Идеология в путинской РФ есть, однако намеренно невнятная. Идеологический запрет, который имеет практические последствия, – один: это «наша борьба» за «традиционных» мужчин и женщин против «гендеров» и «экстремистского общества ЛГТБ».

Все остальные обвинения, по которым, хватают, штрафуют и сажают, проистекают не из идеологии: это некие безразмерные обвинения, по которым можно затаскать любого. А можно и не таскать: например, употребление слова «во”на» подсудно для одних, а для других – пожалуйста.

Так называемые «традиционные ценности» – это похоже на элемент идеологии: официальные лица и z-пропагандисты мигом настропалились аргументировать к траценностям: например, одни кричат, что домашнее насилие противоречит нашим траценностям, а другие – что физические наказания в семье – наша траценность.

Людей с внятной и твердой z-идеологией, пусть она даже самая ястребиная, антиукраинская и антизападная, тоже сажают, чему примеры Удальцов и Стрелков.

Думая об этом, остановилась на позиции, что главные наши идеологические постулаты – «начальству виднее», «сиди тихо», «помалкивай», а, если начальство сегодня говорит противоположное тому, что говорило вчера, делай вид, что не замечаешь и не помнишь.

Именно таковы были и главные постулаты коммунистической идеологии. Официальная идеология была внятная и дубовая. Но…

Сергей Утехин (S.V. Utechin) писал, что понимание фиктивности, декоративности официальных постулатов было идеологическим требованием к советскому человеку: «Сталин хотел, чтобы граждане знали о фиктивности этой теории, поскольку любая попытка рассматривать ее как истинную (верить, например, в то, что в стране есть свобода печати) подорвала бы всю систему управления. Любые действия, основанные на вере (искренней или показной) в истинность официальной теории рассматривалась как серьезное политическое преступление» (Utechin S.V. Russian Political Though: A Concis History. London, 1963).

Предполагаю, что и сейчас ситуация та же самая, только начальству удобнее, ибо официальные постулаты невнятны.

Режим не идейный, а только репрессивный.