Всеволод Орлов (25 апреля)

О 90-х. Не столько потому, что «все побежали, и я побежал», сколько потому, что среди видимых мне обсуждений нет ни одного, говорящего о сущностных вещах. Так что набросаю тут пока что немного сумбурных букв для дальнейшей доработки.

1. Какой была главная проблема позднесоветской экономики? Нет, не «командно-административная система», нет, не планирование всего и вся в обстоятельствах, когда необходимый уровень детализации связного планирования невозможен, нет, не «танки вместо масла» и еще много «нет». Т. е. все это было, оказывало свое влияние и т. д., хотя работало вовсе не так, как обычно представляется обывателю. Но это факторы разной степени влияния. А непосредственно проблемой номер один была чудовищно, непристойно низкая производительность труда. Это даже если по официальным данным. А с учетом того, сколько брака и неликвида производилось, о производительности труда вообще говорить страшно.

Одно из следствий этой проблемы — советскому трудящемуся гражданину очень сильно
переплачивали. Да как же так? Да мы ж червонец до получки ежемесячно стреляли, да мы в одних штанах по десять лет ходили, да у нас дети на море ни разу не были. Угу. И тем не менее на счетах в сберегательных кассах граждане накопили порядка 370 млрд руб. Т. е. на каждого, включая стариков и новорожденных младенцев, где-то по 1300 рэ. Но на эти 1300 рублей практически нечего купить.

2. Парадокс одновременного существования «вечно нет денег» и «7 среднемесячных зарплат на счету» объясняется тем, что в СССР денег не было. То есть как это? А на счетах тогда что лежало? А на счетах лежало то, что потом стали называть «фантиками», талоны на получение товаров народного потребления.

Одна из важнейших и, к сожалению, очень плохо отрефлексированных фишек СССР — пресловутая двухконтурная финансовая система, которая на самом деле была не менее чем трехконтурной и в которой видов денег много, а собственно денег — универсального эквивалента и универсального средства платежа — нет. За те рубли, которые люди получали в кассе своего предприятия 5-го и 25-го, можно было купить еду, одежду, мебель, бытовую технику, коммунальные услуги, путевку в санаторий, велосипед, некоторые бытовые инструменты, при большом везении — автомобиль, при еще большем — кооперативную квартиру. Кажется, все. Но если какая-то категория и упущена, то непринципиально.

Принципиально то, что ничего способного стать средством прибыльного производства за эти деньги не продавалось. За них никогда, ни при каких связях, ни при каком общественном положении (а именно «связи и положение» и работали в СССР фактической валютой) нельзя было купить грузовик или токарный станок, трактор или зубоврачебное кресло, не говоря уж о сельскохозяйственной земле.

3. Что сделали «младореформаторы» во главе с Гайдаром? Они справедливо рассудили, что деньги на руках у публики и товары в торговых сетях, если их оценить по действующим ценам, очень сильно разбегаются. Сейчас будет очень сильное огрубление, но принцип примитивно прост. У нас есть Q товаров и услуг по цене P и Т денег. QxP должно равняться Т, а оно сильно, очень сильно меньше. Как выровнять?

Гайдар со товарищи дружно ответили: «Ну, очевидно, надо сильно поднять P. Т. е. мы отпустим искусственно заниженные цены, и рыночек все выровняет, цены станут справедливыми, товарная масса с денежной сольются в экстазе».

Это циничный обман.

Где? Почему?

Во-первых, из формулы всякому четверокласснику понятно, что добиться паритета можно не только увеличивая P, но и увеличивая Q. Но не может же экономика вывалить на рынок больше товаров в одночасье, для этого ее надо «перевести на рыночные рельсы» и т. д.

Хер там. Есть «во-вторых». Мы чуть выше отметили, что не только цены установлены волюнтаристски — круг товаров на продажу волюнтаристски сужен. Деньги в СССР из-за этого не деньги, но «младореформаторы», языки себе об эту тему сточившие, вдруг делают вид, что деньги — это настоящие деньги и на них действуют те же законы, вернее — начнут действовать как только будет выполнено единственно возможное действие — отпуск цен. Вот здесь обман.

4. На самом деле у экономики полным полно товаров, которые люди готовы и могут покупать, только им нельзя. Достаточно включить в круг доступных для покупки товаров пресловутые станки, тяжелую технику, нежилые помещения под аренду или выкуп и т. д. — и Q растет без всякого повышения P.

Иными словами, сначала нужна малая приватизация, а потом все остальное. Что было прекрасно известно, как минимум, Абалкину, Петракову, Шаталину, Явлинскому, и более того — системно изложенно в программном документе, и сверх того — доложено Ельцину. Он по дремучести, ясное дело, не понял примерно нихера, но управленчески понял главное: программа есть, можно делать.
И вот тут из кустов выскочил Гайдар со товарищи с криками, что эдак мы провозимся полжизни, не увидит нынешнее поколение людей радостей справедливой рыночной экономики, неча рубить кошке хвост по частям и прочая пошлая большевицкая галиматья. вплоть до совсем уже хамского безумия про «в Москве осталось хлеба на три дня». Но Ельцину понравилось, что быстро. И все заверте… А Явлинский остался виноватым в том, что не пошел в замы к Гайдару, чтобы реализовывать программу, которую он справедливо считал преступной халатностью.

Почему Ельцин выбрал вариант Гайдара? Потому что тот обещал быстро. А Ельцину надо было быстро. Точно так же, как им был инициирован демонтаж СССР по самому безмозглому из возможных сценариев, поскольку никакого другого пути стать расейским царем у него не было. Хотя Сахаров, к примеру, выдвигал сценарий постепенного расхода через конфедерацию. Так и царем рыночной РФ он хотел себя ощутить прям завтра. Ну, и этой цели вполне добился.

5. Каковы были следствия «младореформаторского» догматического преступления? Собственно, следствиями было все в экономике, куда пальцем ни ткни. И все сегодняшнее уродство рфовского чеболизированного псевднохозяйственного комплекса целиком и полностью отсюда.

5.1. Страна имела колоссальный инвестиционный ресурс в виде «фантиков» на руках у граждан, которые не отпуском цен, а отпуском товаров и услуг превращались в настоящие деньги. Вместо этого деньги были сожжены в 1992 году инфляцией в 2500, как минимум, процентов. А потом побежали по миру с мантрами про «иностранные инвестиции» и пошли продавать стратегические активы за блок «Мальборо».

5.2. Без малой приватизации передать крупные предприятия реальным предпринимателям со стратегическими интересами было невозможно — не было ни у кого адекватных денег. Поэтому промышленность была роздана в руки выжиг и жучил. Почему именно выжиг и жучил? Потому что ни один сколько-нибудь ответственный и компетентный человек на себя такой груз взвалить не мог и не хотел — хотеть в таких обстоятельствах может только человек непорядочный. Соответствующая селекция состоялась.

5.3. А вот пресловутый класс мелких собственников, он же «средний», о котором заламывали руки все идеологи, не возник и не мог возникнуть — стартовых капиталов ни у кого, кроме пары подпольных зубных техников и работников ОРСов, догадавшихся хранить золотишко в трехлитровой банке на огороде, не было. Весь малый бизнес свелся к мутной, хрен пойми чем занятой тетке Хакамаде, олицетворявшей его на всяких презентациях. Впоследствии «средним классом» стали называть людей некоей средней зажиточности, которые, естественно, никаким средним классом не являются, поскольку к средствам производства никакого отношения не имеют, а являются в основном более или менее удачливыми пролетариями нефизического (умственным назвать его язык не поворачивается) труда.

5.4. Промышленность тех самых товаров народного потребления, из-за нехватки которых все и заверте…, встала, поскольку «большим» она была неинтересна, а у «маленьких» на нее не было денег. Дыры в рынке потребительских товаров стремительно заполнили челноки. На фоне этого бешеного демпинга и тотального вещевого рынка производства класса «B» были обречены. Им чудом удалось приподняться ненадолго после так называемого дефолта благодаря последнему председателю Госплана Ю.Д. Маслюкову, который всего чуть-чуть поруководил экономикой, но с той эффективностью, с которой ни до, ни после не умел никто. Приподнявшиеся предприятия быстро подмели и превратили в торгово-развлекательые центры, логистические склады и арт-кластеры уже набравшие денег крупные собственники, повторяя гайдаровские социал-дарвинистские мантры об эффективности. Ренессанса промышленности не вышло — вышел последний вздох. И РФ окончательно и бесповоротно встала на схему «продадим нефть, газ и лес, а остальное купим».

6. В этой истории совершенно непринципиально, кто, что и каким образом украл. Персоналии, предприятия, суммы — все это всего лишь подстановка значений в переменные. А принципиально то, что формула, определившая отношения между переменными. изначально была построена так, что

а) путь к деньгам лежит через воровство, безответственность и некомпетентность и только через них;

б) формируется узкий класс элиты, владеющей страной без малейших к тому объективных основний, а все остальные шансов не имеют, но при удаче могут получить крохи со стола элиты, каковые крохи типа купить в кредит приличную тачку и квартиру с евроремонтом, а также сфоткаться с Эйфелевой башней представляют собой на фоне основной массы населения — большую зажиточность.

Все это не могло не сформировать и сформировало определенную идеологию — идеологию воинствующего мещанства, антиинтеллектуализма, тотальной некомпетентности в сущностных вещах с подменой компетентности на финансовый успех и прочие реалии постсоветской жизни.

Следующим шагом предопределенно оказалась имперская агрессия. Человек с мозгами аквариумной рыбки и баблом, полученным за деятельность без экономически осмысленного результата, а то и с отрицательным результатом, чует где-то в глубине, что баблом самореализация не исчерпывается, ему хочется великого и надмирного, а великое и надмирное для него — это чтоб признали его, наконец, кем-то большим, чем говно, которым он является, всякие зарубежные люди. Человек с мозгами аквариумной рыбки и без бабла — тем более хочет того же, поскольку ничего другого, кроме величия Родины и полторахи пива после работы, ему в жизни не светит. Ну, результат мы наблюдаем. Результат «святых 90-х».