АЛЕКСАНДР ГАБРИЭЛЬ / ЛЕНА БЕРСОН

Александр Габриэль

Передозы то зла, то добра;
заменяется злато на крипто.
Но всё длятся пески и жара.
Но всё длится исход из Египта.

Ближе к полночи встали часы.
На «железке» разобраны рельсы.
И евреи, потупив носы,
источают флюиды еврейства.

Их земли-то на глобусе — пядь,
полщепотки прожаренной пыли…
Что евреев не любят опять —
это ложь. Их всегда не любили.

Снова в моде токсичный психоз,
отвергающий курсы леченья.
Исполнительный доблестный Хёсс
перспективного ждёт назначенья.

И дорога ясна и проста
сообразно поставленным целям.
Молодняк выбирает места,
где зигуют Коламбия с Йелем.

И азартно сияют глаза
роковой приобщённостью к тайне…
Безмятежно чисты небеса.
День всё громче.
А ночь всё хрустальней.

Лена Берсон

По твёрдым сугробам слепящего марта
Проходят то в клетку, то в  ёлочку пятна:
Андрюша (из немцев), Равиль (сын татарки)
И я (ну понятно).

Под брюхом состава мы плющим монеты,
Мы втиснуты в насыпь, как в лёгкие – ребра.
О, если бы мама увидела эти
Дурные маневры:

Как близится поезд, горячий на белом,
Как воет в глаза, обжигает  железом.
Андрюша напуган. Андрюха, забей, ну!
Пошло оно лесом.

Ведь мы же недаром по стрелке метались
Назло машинисту, оравшему матом.
Однажды мы так же утратим свой аверс
На фейсе помятом.

Мы станем не больше, чем форма для воска,
Но если кто нес – не донес эту весть нам.
Равиль будет мертвым, Андрей будет вохрой,
Я буду неместной.

Ни сна, ни предчувствия не было, да ведь?
Но как медяки б не давили на зенки,
Я вижу как поезд за поездом плавит
Застывшую землю.