Сергей Давидис по поводу первого фильма сериала «Предатели» Марии Певчих

Кажется, все должны написать про первую серию сериала «Предатели», но я не люблю смотреть такое, а писать не посмотрев все же не считаю правильным, поэтому не писал.
Но все же собрался и посмотрел вчера, так что теперь могу уподобиться всем добрым людям.

Не скажу, впрочем, что мои впечатления сильно оргинальны или, что я как-то поражен.

Факты, описанные в фильме, более или менее общеизвестны. Даже если в их изложении есть какие-то неточности, они несущественны.

Может быть, для совсем молодых людей рассказ о жульнической приватизации, превращении власти в деньги и денег во власть в 90-е и звучит откровением, но, в общем, конечно, он им не является.

Понятно, что изложение событий в фильме имеет схематичный и упрощенный характер, что вполне естественно для политической пропаганды. Упрекать создателей за эту схематичность как таковую — странно. Тем более нелепы заявления о том, что авторы слишком молоды, чтобы судить о той эпохе.

Обвинения авторов в большевизме, готовности подписывать расстрельные списки и тому подобном, основанные на содержании фильма, и вовсе бредовы, как, впрочем бредовы и обвинения критиков фильма в работе на олигархов, ФСБ, АП, да как и любой переход на личности вместе обсуждения содержания.

Что до содержания, то, конечно, важным и полезным месседжем фильма является то, что Путин и путинизм не с неба упали, разрушив чудесную ельцинскую демократию, а стали естественным органическим продолжением происходившего в 90-е, развив худшее из того, что уже было в российской власти до него.

В то же время неизбежные упрощения картины мира, которую рисуют авторы фильма, имеют такой характер, что эта картина мира и выводы из нее приобретают явно искаженный характер.
Коррупция это плохо, спора по этому поводу нет. Однако сведение всех проблем и сложностей мира и России, в частности, к коррупции, в значительной мере обессмысливает этот тезис и невольно вызывает ассоциации с образом учителя из South Park, приговаривавшего «Наркотики это плохо».

С одной стороны, в какой-то мере коррупция есть всюду и далеко не всегда и везде она приводит к диктатуре и войне. Важно, насколько эта коррупция имеет системный характер, есть ли институты способные сдерживать ее, а главное, насколько общество нетерпимо к ней. В этом смысле отсылка к квартире на Осеннем бульваре и, тем более, лицемерию Ельцина, посещавшего районную поликлинику, как к неким первопричинам российской катастрофы, явно некорректны.

С другой стороны, «коррупция», конечно, понятие широкое, но к тем ее экономическим, в первую очередь, аспектам, о которых рассказывает фильм, очевидно, ни истоки диктатур и войн в целом, ни конкретно в случае России, не сводятся.

Стремление к власти как таковой — мотив связанный, но не совпадающий с коррупционным мотивом, и зачастую первый даже важнее второго. Не отсылая к очевидным примерам мировой истории, мы видим подтверждение этому и на примере позднего Путина, и на примере раннего Ельцина.

Как справедливо говорится многими комментаторами, политические события 1993 года в судьбе России сыграли гораздо большую роль, чем последующие коррупционные сделки.

С третьей стороны, я согласен с теми, кто считает, что описанные и не описанные в фильме проблемы 90-х создали лишь предпосылки для будущей диктатуры, кровную заинтересованность правящего клана в сохранении власти в своих руках любой ценой. Но предпосылки — не предопределенность, а заинтересованность совсем не обязательно достигает своей целей. Конечно, на лидерах 90-х лежит значимая доля ответственности за последующее развитие событий, но гораздо большая ее доля лежит на Путине и его подручных, которые установили диктатуру и ввергли Россию в катастрофу.

И наконец, главное. Сведение проблем России, особенно, проблем 90-х годов к персоналиям, фактически зафиксированное в названии сериала «Предатели», представляется самым большим недостатком картины мира, которую рисуют авторы фильма. Да, те, кто пришли к власти в 90-е, не оправдали наших надежд. Но то, что они использовали общественное доверие для личного обогащения и сохранения власти в своих руках, случилось потому, что общество им это позволило. Это сейчас обществу сложно что-то не позволить Путину — процесс формирования жестокой диктатуры, контролирующей все ресурсы страны, завершился. В 90-е у общества такие возможности были. Но не было воли, не было навыков, не было понимания важности контроля за властью, политического участия. Это состояние общества во-многом было предопределено предыдущей тракеторией развития общества как минимум в предыдущие 70 лет, а то и дольше, тем, что свобода дана была сверху, а не завоевана.

Именно это, как представляется, стало главным фактором создания предпосылок для всего прочего, на который, к тому же, наложилось определенное невезение в виде личных свойств Ельцина и Путина, динамики коньюнктуры сырьевых рынков, политики западных лидеров и т. д.

В фильме цитируются слова Алексея Навального «И тут я перехожу к своему большому страху. Я не просто верю, а знаю, что у России будет ещё шанс. Это исторический процесс. Мы опять будем на развилке.
В ужасе и холодном поту я подскакиваю ночью на своих нарах, когда мне чудится, что у нас снова был шанс, но мы опять пошли той же дорогой, что в девяностые».

Для того, чтобы этого не случилось, абсолютно недостаточно указать на каких-то конкретных негодяев, «предавших» Россию.
Более того, сведение всей патетической риторики к обличению этих негодяев прямо вредно. Оно создает ложное представление о том, что нам надо просто в следующий раз призвать к власти хороших людей вместо плохих и тогда мы построим Прекрасную Россию Будущего.

А это не так. Бог весть, когда мы ее построим, но хотя бы начать движение к ней можно будет только когда если не все общество (так не бывает), но значительная его часть, примет ответственность за будущее на себя, вместо того, чтобы перекладывать ее на начальников, вождей и героев.