Михаил Бару

Хорошо, к примеру, физику – он только начинает свою работу, а уже перед ним лежат разные графики, формулы, статьи тех, кто уже думал, но не додумался или додумался, но не смог провести нужный эксперимент потому что ускоритель был меньшего, чем нужно диаметра, или провел, но не смог правильно объяснить и в уравнение вместо массы поставил энергию да еще и возвел ее в квадрат вместо того, чтобы извлечь корень…

Хорошо историку — он еще и думать не начинал, а уже обложился летописями, ревизскими сказками, наградными листами, настоящими и поддельными завещаниями, статьями тех, кто искал, но не нашел или нашел, но совершенно не то, что искал, или то, но не смог расшифровать или расшифровал, но такое повылезало…

Хорошо художнику – у него перед глазами всегда что-нибудь есть – или натурщица, или ваза с персиками и виноградом, или лошадь, или пыльная проселочная дорога, уходящая в небо, или заросшее камышом лесное озеро с выжившей из ума старой русалкой, или просто рюмка водки и ломоть черного хлеба, на который положены две кильки и несколько колец лука – хочешь пиши натюрморт, хочешь — выпей и закуси, а хочешь — напейся и приставай к натурщице. Только не перепутай ее с лошадью.

Хорошо искусствоведу – ему и думать начинать не нужно — у него перед глазами уже написанная картина или гравюра, или целая картинная галерея и статьи тех, кто уже их описал, но остались еще неисследованные места с изнанок холстов или гобеленов и ходы, проделанные жучками-древоточцами в рамах…*

Хорошо историку литературы – у него под рукой и романы с повестями и рассказами, и стихи, и письма, и мемуары тех, кто держал в каждой руке по две… нет, по три свечки, кто выпивал вместе с писателем, кто закусывал, кто спал с ним или не спал, но из достоверных источников знает, что он храпел во сне, и статьи тех, кто не понял в чем главная идея его произведений или понял, но не смог описать своими словами, а заимствовал чужие, или описал своими, но так неудачно…

Только писателю плохо – перед ним чистый лист бумаги, на котором ничего не написано, а отступать, как бы ни был огромен или даже бесконечен лист, некуда. Позади семья, которая уверена, что можно было бы найти себе занятие, приносящее больше дохода, чем марание бумаги, жена, у которой нет новых сапог, дети, которым нужны новые телефоны, позади долги и бесчисленные книги тех, кто уже давно все понял и смог описать своими словами, еще и расставил их так, как никто до него не расставлял, еще и жил на полтораста лет раньше, еще и был графом и не должен был ходить на работу, чтобы заработать на рюмку водки, кусок черного хлеба и килек с луком. Писатель собирается с духом и вступает на минное поле чистого листа….

*Зря, конечно, так об искусствоведах. Думают они. К примеру, о том, как на деньги, полученные от гранта, напишут доклад и с этим докладом поедут на конференцию в какой-нибудь курортный город и там на семинарах с дешевым красным вином, разливаемым в пластиковые стаканчики, будут рассказывать молоденьким стажеркам какие темы диссертаций их ждут не дождутся, если… или это музыковеды… Черт их разберет.