Борис Херсонский

Дорогая моя! Искал твоё имя в сети, но тебя там нет.
То есть тёзок твоих — завались, но это не ты.
Не на тебе сошелся клином вечерний свет.
И не голос твой зовёт меня из космической пустоты.
Тебя нет в сети. Но где-то ты всё же есть.
На земле или в земле? Все возвращаются в персть.

Ты была из красавиц, обещавших оставить след,
отличный от тех, что оставляет на простыне
страсть нашей юности. Наш эротический бред.
Чаша уже пуста, хоть, может, и не вполне.
Парка, как рукодельница плетет свои кружева.
Мне кажется, дорогая, что ты стара, но жива.

В семидесятых ты начинала литературный путь.
Ты читала на студии. Ты была хороша.
Я спросил у друга: а спит ли она с кем нибудь?
Да, со мной — ответил мне друг, прямо в ухо дыша.
А потом добавил: не трусь. Настанет и твой черед.
Тогда я был худощав, бесшабашен и безбород.

Кто-то мне написал, что ты больна, что ходишь с трудом.
Заменить сустав или купить костыль?
Вспоминать тебя всё равно, что рыбу ловить подо льдом.
Ловишь легенду, но попадается быль.
Быль скучна и постыдна. Приукрасить её — не пустяк.
Правды в ней не больше, чем в мировых новостях.

Друзья уже были с опытом. А я ходил в новичках.
Знал платоническую любовь, не зная земной.
Я лежал на диване. А ты — в черном платье, на каблучках
потянула за змейку и склонилася надо мной.
Что это было? Нежданный, немыслимый шок.
Потом мы курили и пили. Я читал какой-то стишок.

Прошло несколько месяцев. Меня заменил другой.
Это было, как смерть, неизбежно. Думал — не переживу.
Вот, пережил, как видишь. Но в гости к тебе — ни ногой.
К тому же — Одесса тесна. И ты свалила в Москву.
Вышла замуж и овдовела. Перебралась в Ленинград.
Снова вышла замуж. Вроде, дело пошло на лад.

Ты любила россию. Начала соблюдать посты.
Исповедь, как положено, четыре раза в году.
Сохранились ли у тебя мной исписанные листы?
Поэзия — это проклятие — было у нас в роду.
Я искал эти тексты в сети. Но не нашел ни строки.
Если честно — то это была лирика средней руки.

Да, потом мы жили по разные стороны баррикад.
Над твоей головою стоял стопудовый Ильич.
Мне не нужен и на фиг гранитный ваш Ленинград,
но моя Одесса для вас — желанная дичь.
С ведром и лопаткой ты копалась в пляжном песке.
Воспоминания детства держатся на волоске.

30 марта 2023 Umbertide