ГАСАН ГУСЕЙНОВ. СМЕРТЬ, ИЛИ О ВРЕДЕ И ПОЛЬЗЕ ИНОСКАЗАНИЙ

Доктор филологических наук и постоянный автор русскоязычной службы RFI Гасан Гусейнов разбирает в своей еженедельной колонке слова иносказания. Что они такое? Зачем они в языке? Когда они вредят, а когда помогают человеческой психее?

Грозный Кербер — трехглавый пес Аида — воспринимается в быту просто как собака, охраняющая постоялый двор или спящая под кроватью в комнате, куда только что прибыл новый гость, новый постоялец. AFP — TIZIANA FABI

Русское слово иносказание срисовано с греческого слова аллегория, такие слова называются кальками. Иносказание обозначает рассказ, короткий или длинный, некую историю, за которой скрывается иная, и более важная, и более обширная история, — откуда и первая часть слова «иносказание».

Разумеется, всякий понимает, что иносказанием является вообще каждое слово. Для слова «иным» является предмет или изображение, которое возникает за этим словом. Например, мы с вами сейчас смотрим на экран компьютера или телефона, и эти слова — «смотрим», «экран», «компьютер», «телефон» — не что иное, как иносказания действия «смотрения» и предметов — пластиковых поверхностей и электронных механизмов, смысл которых оставался бы скрыт, если бы в нашем распоряжении не было соответствующих слов-иносказаний.

Есть такие слова, которые люди используют очень неохотно, потому что слова эти, по мнению многих, указывают на слишком мрачную реальность. Высказываться о ней прямо считается не совсем приличным и даже иногда опасным. Скажем, слов, просто и безыскусно говорящих о смерти, принято избегать.

Замечательный писатель Леонид Генрихович Зорин (1924-2020) рассказал своему другу — и моему отцу Чингизу (1929-2024), когда им обоим было уже за девяносто, — анекдот, который несколько десятилетий назад, в нашей общей юности, рассказал мне сын Леонида Генриховича – Андрей.

Встречаются двое знакомцев:

— Я слышал, вы похоронили отца?

— Да, он умер… А что я должен был сделать?

Как-то, уже после начала войны в марте или апреле 2022 года, мы с отцом говорили об иносказаниях, и отец снова рассказал мне этот анекдот, над которым мы в разное время от души посмеялись. И вот теперь из четверых остались двое младших. А по миновании самой возможности делиться с привычным собеседником шутками фокус мысли смещается, ирония как бы тускнеет, и тебе вдруг открывается новый и утешительный смысл иносказаний — поверх прежней иронической ноты. Давайте попробуем припомнить, как принято описывать смерть.

Об умершем говорят, что тот скончался. Завершил свой жизненный путь. Покинул этот мир… От нас ушел… Нас оставил… Отошел в другой мир… Если человек умер молодым, о нем могут сказать, что его безвременно вырвали из наших рядов. Когда говорят о своих близких, то ведь и вправду вместо «у меня умер отец», «умерла мать моей жены» легче сказать «я похоронил отца», «мы похоронили тещу».

Покойника называют усопшим. Говорят, что человек уснул вечным сном.

У этого словоупотребления, как от выстрела, есть отдача по просто спящим: многие люди никогда не скажут «он спит», а всегда только «отдыхает». Это — иносказание суеверия. Нельзя сказать «садитесь», а только «присаживайтесь», потому что первое слово может вызвать «посадку в тюрьму». Точно так же, как нельзя сказать «он спит», чтобы не накликать на товарища «вечный сон», т.е. смерть. Есть и совсем впадающие в слабоумие суеверные, которые вместо «в последний раз», говорят «в крайний раз».

Два табу — на точное слово о сне и на точное слово о смерти — выбивает из обихода уже не только прямое обозначение смерти или погребального обряда, но и попутное высказывание о совершенно, казалось бы, невинном действии здорового организма — о сне.

Древние философы представляли иносказание как форму братства. Посмотрите на одно из самых древних и одновременно самых совершенных изображений этого братства. Краснофигурный кратер, расписанный греческим мастером Евфронием в 6 веке до н.э., представляет сцену переноса ликийского царя Сарпедона в загробное царство. Руководит процедурой олимпийское божество — Гермес, а исполняют его поручение сыновья богини ночи Никты и бога подземного царства Эреба. Близнецов этих зовут Гипнос (слева) и Танатос — Сон и Смерть. Их имена нацарапаны рядом с портретами.

«Сон и смерть». Гипнос и Танатос уносят Сарпедона, Гермес наблюдает. Euphronios krater Jaime Ardiles-Arce — Jaime Ardiles-Arce

Несмотря на декоративную гармонию этого изображения близнецов, ему присуща и скорбь, которую испытывает зритель, бесконечно удаленный во времени от запечатленного события. Всматриваясь в это изображение, я вспомнил, как умирала моя старая большая собака, которая не могла больше ни есть, ни пить. Пес мой лежал у меня на ногах, и приехавший ветеринар сказал, что сначала даст собаке снотворное, и только после того, как Алекс уснет, сделает последний смертельный укол.

Сарпедона у Евфрония Гипнос подхватывает за ноги, а Танатос — за плечи. От потери крови, — а Евфроний нарисовал ее ручьи из нескольких ран ликийского царя, — Сарпедон быстро уснул и уже не почувствовал, как под надзором Гермеса этот временный сон превращается в вечный.

А где поспать? У греков для спальни и кладбища было общее имя — кимитирион, откуда итальянское, французское и английское кладбища. И по-русски ведь на погосте веселей лежать, чем на кладбище.

Упокоился, вот и лежит. Покойник. Нашел вечный покой. Здесь в слове открывается опять-таки большое утешение для тех, кто остался после того, как кого-то, говоря языком казенных некрологов, «вырвали из наших рядов». Потому что ведь где-то там, в невидимом, но соседнем пространстве, кого-то ведут в общие покои с теми, кто оказался там раньше. И снова — за словом в культурной традиции возникает поясняющий образ и жест. Например, в греческой мифологии это — плавание в ладье Харона, а потом встреча и обязательное рукопожатие на том берегу.

Грозный Кербер — трехглавый пес Аида — воспринимается в быту просто как собака, охраняющая постоялый двор или спящая под кроватью в комнате, куда только что прибыл новый гость, новый постоялец.

Длинный-предлинный список преданий, и сумрачных, и смешных, сопровождает на так называемом том свете и верующих, и агностиков и атеистов. Это для нас имярек стал покойником, учит наш язык, а там-то — новые покои и старые друзья и знакомые. Да, в этих представлениях много не только наивного, но и прямо смешного, однако же есть целые вероучения, которые проповедуют не только безоблачную райскую жизнь с гуриями в придачу, но и настоящее воскресение, правда, без уточнения, в каком именно состоянии имярек, так сказать, вернется в строй. Вот почему слова «возрождение» и «воскресение» так часто и охотно применяются иносказательно.

На фоне доброй традиции иносказания особенно заметны новейшие слова-прикрытия человеконенавистнических практик. Когда вместо «умереть» говорят «задвухсотиться», а покойников называют кличками из лагерного быта или похоронного бизнеса («жмуриками», например), так ведь даже умирать не захочешь, хотя и придется, конечно. И все же таких, блатных и обесценивающих самое жизнь иносказаний куда меньше, чем слов надежных, верных и суровых.

В гомеровском языке есть слово, обозначающее действие, доводящее человека или какой-то его отдельный орган до изнурения, до изнеможения. Само это слово – изнемогаю – калька греческого ἐκκάμνω, а тот, кто вконец изнемог, кто не может больше жить, и называется отмучившимся, отстрадавшим, вконец изнемогшим. Тут все понятно: человеку пора на покой – отдохнуть, на пенсию?  Или упокоиться? Да, иносказательно. Но иносказания бывают и полезными, и утешительными. Особенно, когда есть что вспомнить, над чем всплакнуть, а над чем и посмеяться. Пусть и сквозь слезы: психея владеет нашим языком.

5 комментариев для “ГАСАН ГУСЕЙНОВ. СМЕРТЬ, ИЛИ О ВРЕДЕ И ПОЛЬЗЕ ИНОСКАЗАНИЙ

  1. КЕРБЕР, Цербер (Κέρβερος), в греческой мифологии пёс, страж аида (Hes. Theog. 769—774), чудовище с тремя головами, туловищем, усеянным головами змей, и змеиным хвостом. Кербер — порождение Эхидны и Тифона. Наряду с лернейской гидрой и немейским львом он относится к самому ужасному потомству Эхидны (306—313). В образе Кербера ярко выраженный тератоморфизм, против которого борется героическая мифология; Геракл связал и вывел Кербера из аида, чуть не задушив его, но по приказу Эврисфея вновь водворил его на прежнее место (12-й подвиг Геракла) (Apollod. II 5, 12). Орфей, пытаясь спасти Эвридику, зачаровывает Кербера своим искусством. Сибилла, когда Эней спускался в царство мёртвых, бросила Керберу лепёшку со снотворной травой (Verg. Aen. VI 417—423). Из ядовитой пены лающего Кербера вырос цветок аконит, который заваривала Медея в своё колдовское зелье (Ovid. Met. VII 406—419).

    Лит.: Kretschmar F., Hundestammvater und Kerberos, Bd. 1—2, Stuttg., 1938.

    А.А. Тахо-Годи
    © Мифы народов мира. Энциклопедия. (В 2 томах). Гл. ред. С.А. Токарев.— М.: «Советская энциклопедия», 1980. Т. I, с. 640.

  2. ГАСАН ГУСЕЙНОВ. СМЕРТЬ, ИЛИ О ВРЕДЕ И ПОЛЬЗЕ ИНОСКАЗАНИЙ

    Доктор филологических наук и постоянный автор русскоязычной службы RFI Гасан Гусейнов разбирает в своей еженедельной колонке слова иносказания. Что они такое? Зачем они в языке? Когда они вредят, а когда помогают человеческой психее?

    Русское слово иносказание срисовано с греческого слова аллегория, такие слова называются кальками. Иносказание обозначает рассказ, короткий или длинный, некую историю, за которой скрывается иная, и более важная, и более обширная история, — откуда и первая часть слова «иносказание».

    Разумеется, всякий понимает, что иносказанием является вообще каждое слово. Для слова «иным» является предмет или изображение, которое возникает за этим словом. Например, мы с вами сейчас смотрим на экран компьютера или телефона, и эти слова — «смотрим», «экран», «компьютер», «телефон» — не что иное, как иносказания действия «смотрения» и предметов — пластиковых поверхностей и электронных механизмов, смысл которых оставался бы скрыт, если бы в нашем распоряжении не было соответствующих слов-иносказаний.

    Читать дальше в блоге.

Добавить комментарий