Владимир Пастухов. Две записи

Из мелких деталей, из цепочек последовательных действий и хаоса непоследовательных заявлений рождается образ сегодняшней России как «всемирного Паниковского» — похитителя гусей и нарушителя всех мыслимых конвенций.

Не ту книгу экранизировали. Сегодняшняя Россия – она не про Мастера и Маргариту, она – про Бендера и Паниковского. Вечно обиженная, вечно ворчливая, не признающая никаких правил, ни для своих, ни для чужих, агрессивная и драчливая, кичащаяся своей непредсказуемостью и всех остальных, спокойных и предсказуемых, считающая дураками и слабаками.

В последнее время она чувствует, что ее, мягко говоря, никто не любит и добра не желает, и от этого распаляется пуще прежнего. Она каждому встречному и поперечному кричит перекошенным от ярости ртом:

«Я всех вас переживу. Вы не знаете Паниковского. Паниковский вас всех продаст, купит и снова продаст».

Но в тот момент, когда неизбежное случится, и на какой-нибудь пустынной дороге истории, где-то между Европой и Таганрогом, наступит финал этой непутевой жизни, какой-нибудь командор повторит на тусклой гражданской панихиде все те же давно уже написанные слова:

«Я часто был несправедлив к покойному. Но был ли покойный нравственным человеком? Нет, он не был нравственным человеком. Это был бывший слепой, самозванец и гусекрад. Все свои силы он положил на то, чтобы жить за счет общества. Но общество не хотело, чтобы он жил за его счет. А вынести этого противоречия во взглядах …. [он] не мог, потому что имел вспыльчивый характер. И поэтому он умер. Все!».

****************************************

Собственно о мотивах, которых как бы не было и нет. В моем представлении мотивы были, они очевидны, и они не только из области коллективного бессознательного страха (о тех я уже писал). Есть и вполне себе рациональные и прагматические. То есть убийство могло быть вполне себе осмысленным. Другое дело, что с точки зрения устранения тех рисков для системы, ради которых оно было совершено, оно сколь осмысленно, столь и бессмысленно.

Ни для кого в Кремле, включая политическое руководство и, конечно, разведку, не могло быть секретом, что действующей американской администрацией Навальный рассматривался как безусловный лидер протестного движения и наиболее желательная альтернатива Путину. Не могло быть секретом для них и то, что, несмотря на весь тот «фуфломицин», который впаривали ширнармассам в течение последних лет через СМИ про Навального, он пользовался поддержкой у части силовиков, по крайней мере у «силового пролетариата», который зачастую ненавидит тех, кого охраняет, не меньше тех, от кого охраняет. Не в последнюю очередь, кстати, эта популярность была связана с пресловутым «национализмом» Навального, который в данном случае лишь помогал.

Эта комбинация, легко нейтрализуемая при живом Путине и в условиях военной истерии, становится крайне взрывоопасной в случае, если с Путиным что-то случается. А война есть война, и поэтому устранение Навального могло быть продиктовано реальными опасениями, что в случае смерти Путина он мгновенно мог превратиться в мощнейший фактор, угрожающий стабильности режима. Убийство Навального является в этом смысле косвенным свидетельством того, что в Кремле допускают смерть Путина и, так или иначе, готовятся к ней. В том числе, заранее устраняя тех игроков, которые при кажущейся сегодняшней «неопасности» могут стать еще как опасны в случае, если система потеряет свой стержень.

Проблема здесь в том, что решить с помощью убийства поставленную задачу практически невозможно. Вот уж воистину «свято место пусто не бывает», в чем Кремль и убедился буквально на следующий день, получив вместо Навального Навальную. Легче не стало, а возможно, станет и тяжелее. И вообще, случись что, поездом из Берлина до Москвы можно добраться быстрее, чем из Лабынтанги…