Марина Шаповалова

Нам предстоит переоткрытие истины спонтанных порядков.

Нескоро. Мы в плену позитивистского мировоззрения. Но в его тупике – мировая катастрофа «схлопывания» заблудшей в своих иллюзиях цивилизации. Когда станет ясно, куда привёл нас «планово-научный» консенсус, боюсь, выбираться из пропасти придётся едва ли не осваиванием части первобытных технологий. До каменного топора, думаю, не дойдёт, но дедовские способы заготовки пищи и утепления жилищ могут пригодиться. Почему так сурово? Потому что без утраты привычного образа жизни вряд ли начнёт доходить.

Основная проблема нашей цивилизации порождена глупым соблазном ума: уверенностью, что все естественные процессы можно улучшать их произвольной регуляцией. Научное познание законов мироздания к такой уверенности приводить не может, поскольку от него возникает понимание масштабов и сложности непознанного. Лишь невежество толкает улучшать то, что не ломалось и отлично функционировало без нашего руководящего вмешательства.

Как люди создали языки? Сложнейшие способы коммуникации, изучение которых требует многолетних трудов на индивидуальном уровне и научных институтов на социальном? Никто, в отличие от нынешних госчиновников, не дерзал и не помышлял даже о вмешательстве в процесс регулирования человеческих речевых практик в течение десятков тысяч лет. Это происходило само собой в процессе совместной деятельности людей. Людей, меду прочим, нисколько не отягощённых излишествами боготворимого нами нынче интеллекта, буквально приспосабливавших впервые палки и камни к пользе своего существования. Никто им не рассказывал, «как надо», какие следует установить правила с санкциями за отказ их придерживаться. Языки складывались и развивались спонтанно, но вряд ли можно придумать что-то лучше и прекраснее, что-то в такой же степени удовлетворяющее всем деловым, эстетическим и этическим потребностям. «Улучшательские» же потуги неизменно и прямо на наших глазах лишь уродуют языки, особенно когда присваивают себе власть управлять их публичным использованием.

То же происходит с остальными спонтанными порядками: наше самонадеянное вмешательство их разрушает. Извращает. Мы это чувствуем по огорчающим нас результатам, замечая убытки, сталкиваясь с неразрешимыми проблемами, оказываясь в безвыходном положении. Но решения уже привычно ищем в возможности что-нибудь ещё «более лучше» отрегулировать, перераспределить и запретить. Загоняя тем себя дальше в тупики.

Вы уже заметили, что ни в каких деньгах не можете создавать гарантирующие ваше будущее сбережения? А что случилось? Вас же учили, что сбережения – одна из функций денег, и что же пошло не так, если самые надёжные валюты по части этой функции вас подводят, предательски дешевея? Опять нОука подвела, или, как вам говорят, «рыночек порешал» как обычно хреново?

А дело в том, что деньги, как и «рыночек», относятся к тем же спонтанным порядкам. И пока ими не взялись «по ноуке» управлять столь ретиво, они справлялись не хуже языков. Но если вам вместо естественного языка подсунут искусственный воляпюк с тонной строгих инструкций к применению, есть подозрение, что сочинить на нём ни «Илиаду», ни «Дон Кихота», ни даже скромненький сонет у вас не получится. Сколько бы вас ни убеждали принятыми по правильной процедуре законами, что функции у языка остались те же. Нет, не те же. Для написания инструкций или доноса он, может, и сгодится, но для поэмы и признания в любви точно нет.

Ещё ужаснее то, что он не сгодится для осмысления никакой проблематики: ни философской, ни научной, ни инженерной. И для передачи культурно-цивилизационного опыта в полном объёме тоже. Придётся таки потом вашим внукам заново изобретать палку-копалку под невнятное мычание о превратностях безрадостного бытия.