Дмитрий Коломенский (Израиль). Два стихотворения

***
Навсегда, навсегда снегопад,
Свист пурги и позëмка-разлучница.
Я засыпан. Меня откопать
Из-под этих снегов не получится.

Даже здесь, в мусульманской жаре,
Глянешь в щёлку проёма оконного –
Снегопад, снегопад на дворе,
Несгораемый синий огонь его.

Это вечный, пожизненный пат,
Это сад в белизне и цветении.
Но вглядись: там течëт снегопад –
Белый занавес, чёрная тень его.

Снег идёт – мирозданье молчит.
Снег стоит – не мычит и не телится.
Нам, рождённым в метельной ночи,
Так и жить под зияньем метелицы,

Вековать, зимовать, снеговать,
Миражами белеть ледниковыми,
Осыпаться во сне на кровать,
Снеговыми мерцая оковами,

Не желать ни тепла, ни весны –
Безотцовщины и безответчины.
Изувечены ли, спасены?
Позабыты ли, увековечены?

***
Девочка Элис! Ты помнишь девочку Элис?
Те времена, когда все мы так славно спелись?
Те времена до сих пор над нами висят
Памятью сердца, любви, ощущеньем кайфа.
Девочка Элис теперь проживает в Хайфе.
Девочке за пятьдесят.

Где же ей жить, как не в этом шуме и гаме –
Умной, не злобной, владеющей языками?
В сером Саранске? В сорящей матом Перми?
В Липецке липком среди стукачей и дворни,
Где с каждым днём всё гаже, страшней, тлетворней
И не понять, что ждёт тебя за дверьми?

Нет уж! Мы эту сказочку знаем с детства –
Лучше исчезнуть куда-нибудь, смыться, деться,
Стать «где-то там», превратиться в «давным-давно».
Девочка Элис пьёт свой кофе в кофейне.
Полдень. Орут арабы на хриплой фене.
Пыльная пальма смотрит в её окно.

Лапы войны дотягиваются досюда:
Отзвукам взрывов вторит, звеня, посуда,
Новости страшно скрежещут о телеэкран.
Но есть различье меж этой и той войною:
Эта – как чистая рана без грана гноя.
Элис об этом думает по утрам.

Кто-то хихикнет: закат! – никакого заката.
Просто порою жизнь настолько поката,
Что не всегда понятно, куда соскользнешь.
Как бы там ни было, дни сменяются днями,
Кофе горчит и солнце вверху над нами
Режет горбушку неба, как острый нож.

Девочка Элис, мы все с тобою, не так ли? –
Все, кто творил нетленку, срывал спектакли,
Все, кто уехал, все, кто вопит «распни!»,
Все, кто танцует, гремя костьми, на погосте.
К Элис порой Макаревич заходит в гости –
Вспомнить былые дни.