Автор: Решение правительства Израиля пойти на временное перемирие с Хамасом ради освобождения заложников натолкнуло меня на размышления (а не эмоции) философского (а не политического) характера. Я заранее прошу прощения у тех, для кого эти события – очень близкие и порой эмоционально почти нестерпимые. И у тех, кто видит их в чисто политическом аспекте. Возможно, вам не стоит читать дальше написанное мной. Поверьте, я тоже переживаю за тех, кто захвачен хамасовскими извергами, тоже радуюсь, когда узнаю, что ещё несколько из них возвратились в нормальную (потенциально нормальную – им надо ещё выйти из стресса и ужаса) жизнь, но, наверное, меньше, чем вы – потому что мне это не мешает философствовать о происходящем.
И – ещё одна оговорка, которую я считаю необходимой. Я ни в коей мере не хочу, чтобы сказанное мной воспринималось как мнение в пользу какой-либо стороны в израильских внутриполитических спорах. Поскольку, как видно из опросов общественного мнения, временное перемирие поддерживает большинство израильтян, я могу с чистой совестью считать заключение этого перемирия решением народа Израиля, не вникая в политическую борьбу между партиями и группами населения. Всё, теперь можно – к делу.
В 1967 году английская философиня Филиппа Фут (между прочим, аристократка по нашим, американским, понятиям – внучка президента Гровера Кливленда) сформулировала мыленный эксперимент (дилемму этической философии), получивший позже название «проблема вагонетки». Проблема вагонетки (the trolley problem) оказалась очень удобным для философов инструментом; много работ посвящены ей прямо или как-то задевают её. И в русскоязычной, и в англоязычной Википедиях есть хорошие, на мой взгляд, статьи о ней. Но я всё же очень коротко скажу здесь о сути проблемы вагонетки – как она сформулировалась и устоялась к настоящему времени.
Представьте себе, что вы видите тяжёлую неуправляемую вагонетку, приближающуюся к железнодорожной развилке. Стрелка развилки находится в таком положении, что вагонетка должна продолжить движение по одному из путей, где к рельсам привязаны 5 человек. Вагонетка должна переехать их и убить. Вы можете перевести стрелку и направить вагонетку по другому пути, где к рельсам привязан один человек – и тогда электричка убьёт его. Никаких других возможностей повлиять на ситуацию у вас нет. Будете ли вы переводить стрелку?
Если вы переведёте стрелку, то вы уменьшите число жертв, но зато вы лично будете виновны в гибели человека. Если вы не станете вмешиваться, то вы просто позволите событиям идти своим чередом и лично не будете активно виноваты ни в чьей гибели. Но в результате вашего бездействия погибнет пять человек, хотя вы могли бы свести жертвы к минимуму.
В самой статье Филиппы Фут 1967 года, большой и очень интересной, самой проблеме вагонетки уделено совсем не много места. Но мне показалось очень важным, что там, изначально, проблема и сформулирована существенно иначе. У Фут нет вагонетки, вместо неё – потерявший управление трамвай. И в этом трамвае – вагоновожатый, который не может остановить или замедлить трамвай, но может выбрать, в каком направлении его направить. То есть, заметьте, этический выбор в ранней постановке проблемы – другой. Не выбор между бездействием или действием, а выбор между двумя действиями. Таким образом, «не замарать рук» в начальной постановке проблемы вагонетки субъект выбора не может. Он в любом случае будет виноват в чьей-то гибели: либо в гибели одного человека, либо – в гибели пяти. Кроме того, автор мысленного эксперимента формулирует проблему не столь кровожадно: люди на путях не прикованы к рельсам, они просто там работают. Филиппа Фут даже коротко, одной фразой, отвлекается на «маловероятную возможность увернуться от мчащегося трамвая» для кого-либо из потенциальных жертв, но всерьёз вероятностную модель не рассматривает. Для этически-философского анализа она всё же выбирает ситуацию, когда события полностью детерминированы одним-единственным актом выбора вагоновожатого. И автор статьи, с оговорками – но всё же приходит к выводу, что правильное этическое решение для вагоновожатого – направить трамвай по пути, где работает один человек.
Ситуация перед временным перемирием представляется мне для израильского правительства подобной проблеме вагонетки в начальной постановке – с трамваем и вагоновожатым. Изуверская резня 7 октября можно сравнить с потерей управления – нормально двигаться трамвай уже не мог. Началась война, характер которой мне кажется правильным охарактеризовать как экзистенциальный. Отказаться от временного перемирия для возвращения части захваченных Хамасом заложников означало согласиться на их убийство (не наверняка, но с очень большой вероятностью, позволяющей детерминистский подход). Заключить такое перемирие означало дать возможность боевикам Хамаса перегруппироваться, завезти горючее для поддержания системы туннелей, возможно, дополнительно вооружиться. Я читал мнения военных специалистов, что эта пауза выразится в конечном итоге в существенно больших будущих потерях для израильской армии для достижения того же самого военного результата. Я слишком мало понимаю в военном деле, чтобы судить, правы ли эти специалисты, но по простой человеческой логике они должны быть правы – иначе с чего бы это вдруг сам Хамас согласился бы на временное перемирие? Поэтому я для себя считаю, что Израиль с большой вероятностью заплатит за это временное перемирие большим числом жизней, чем будет спасено в результате обмена. Почему же израильское правительство решило начальную проблему вагонетки не так, как считала бы правильным Филиппа Фут?
Я думаю, что дело в неанонимности жертв на одном пути и анонимности – на другом. Все в Израиле видели фотографии и видеоклипы с попавшими в заложники, их имена кричат отовсюду. Те же солдаты, которые дополнительно погибнут в результате временного перемирия, пока анонимны – у них ещё нет имён. Спасти заложников, вернуть их – умоляли, требовали их родные и знакомые, знакомые родных и родные знакомых. А родные и знакомые солдат, которые потенциально погибнут после конца временного перемирия, пока надеются, что им не придётся оплакивать своих. Хочу повторить: война с Хамасом кажется мне экзистенциальной, просто отказаться от дальнейших военных действий, от попыток уничтожить Хамас – Израиль не может (и я желаю ему добиться успеха в этом, что, однако, за рамками философского анализа).
Исходя из этого, мне кажется возможным сформулировать «обратную проблему вагонетки», точнее, трамвая. Вы – вагоновожатый, который знает, что на одном пути работает только один человек, а на другом – пятеро. Но этого одного вы видите – и он ваш сын. По какому пути вы направите трамвай? В таком виде проблема становится, как мне кажется, этически невыносимой. То есть, она выходит за рамки даже самой бескомпромиссной рациональной этической философии, переходит в область экзистенциализма, где действия становятся непредсказуемыми. Так сказать, задача переходит в квантовомеханическую область, где вероятности «размыты». Поэтому я смягчу постановку. Вы вагоновожатый, и вы знаете, что на одном пути играет, сидя на рельсах, один ребёнок, а на других – пятеро. Но этого одного ребёнка вы видите, он вам знаком, а пятеро – чуть подальше, вы точно знаете, что они там, но не видите их. Как вы поступите? Так поставленная, проблема мне кажется почти реалистичной: в заложниках – всё же не дети членов израильского военного кабинета, а солдаты, которые дополнительно погибнут, они действительно «дальше», их пока не видно, они анонимны. И вероятность, что удастся обойтись без дополнительных жертв в результате временного перемирия, всё же несколько выше, чем вероятность выживания заложников в Газе в условиях войны.
Я попытался обдумать «обратную проблему вагонетки» с точки зрения статьи Филиппы Фут. Точнее сказать, я очень долго обдумывал эту проблему, склоняясь то к одному, то к другому решению. В конце концов я всё же пришёл к выводу, что правильней было бы направить трамвай по пути с одним знакомым ребёнком. То есть, для случая Израиля – что правильней было бы не идти на временное перемирие с Хамасом ради спасения части заложников (или даже – всех).
Пожалуй, мне следует добавить ещё несколько уточнений.
Всякий вывод, основанный на модельных представлениях (будь то строгая компьютерная модель или мыслительный эксперимент с «размытой» терминологией) стоит не больше, чем модель, лежащая в его основе. Рад буду, если моя модель плохо отражает реальность и временное перемирие будет использовано для подготовки израильскими военными лучше, чем боевиками Хамаса – и на «втором пути» не окажется пяти детей, играющих на рельсах.
Перечислю также обстоятельства, которые я знал, но не учитывал. Часть из них «работает» за мой вывод, часть – против.
Я решил не рассматривать тех арабских заключённых из израильских тюрем, которые вышли на свободу в рамках этого перемирия. Политически не рассматривать их, разумеется, неправильно. Но я не понимал, как можно их учесть в рамках философского мысленного эксперимента. Соотношение 1:3 при обмене ни в чём не виноватых людей на осуждённых судом преступников со стороны кажется диким. Но в сравнении со знаменитым обменом 1:1027 оно выглядит вполне невинным. Однако главная причина – в другом. Я считал (правильно или нет), что для Израиля главным в сделке о перемирии является освобождение заложников, а для Хамаса – пауза в войне; то, что им удалось добавить к этой паузе вынужденную амнистию для «своих» оказалось, по моему мнению, скорее дополнительным бонусом. Политически – это очень важный бонус, но для «проблемы вагонетки» — второстепенный.
Я решил не рассматривать также и те дополнительные жертвы среди мирных жителей Газы, которые будут следствием перегруппировки Хамаса. Понятно, что эти жертвы – тоже выигрыш для Хамаса. Фактическое правительство, управляющее определённым народом (пусть и с ограниченным суверенитетом), которое пошло на резню 7 октября, заведомо зная, что это повлечёт военные действия с неизбежными значительными потерями среди его народа, очевидно меньше всего обеспокоено благополучием и жизнью людей из этого народа. Но я думаю, что Израиль хотел бы по возможности минимизировать эти жертвы – из смеси человеколюбивых и чисто эгоистичных соображений. Но в какой мере израильское правительство учитывало это, я не знаю, поэтому даже не пытался учесть дополнительные потери среди палестинцев.
И – последнее. С этим я точно совсем не понимал, как его можно учесть. В нормальных сообществах дети всегда ждут защиты от взрослых, а взрослые всегда стараются их защитить. Вероятно, среди израильских солдат есть такие, кто готов отдать свою жизнь за спасение ребёнка. Надо ли поэтому оценивать жизнь ребёнка выше, чем жизнь солдата? И если да, то как? Не знаю.
За одного Гилада Шалита, незнакомого большинству, было отпущено тысяча террористов. Они вернулись в бой, и некоторые из них уже ответственны за гибель больше, чем одного человека. Нельзя такую тысячу отпускать.
Одного на одного? Если отпускаемый вместо честного человека известный бандит, который навернка убьет — хотя бы одного, то тоже нельзя, in my humble opinion. Всё же в этом случае я бы хотел услышать мнение раввина.
Яков Иткис
— 2023-12-10 23:14:13(735)
Единственно, что правильно, и говорит о Вас хорошо… Я могу быть неправ.
================================
Единственно, что правильно, и говорит о Вас хорошо… Согласие, не уверен, что искреннее, что Вы можете быть неправы.
Впрочем, думаю, Вы не столько неправы, сколько не поняли проблему и не видите, куда ведет Вашf позиция. Но это не моя проблема и, надеюсь, не большинства израильтян.
Яков Иткис:
10 декабря 2023 в 17:58
1. Очень много воды можно вылить в этом споре. В сторону воду.
2. Я смертельный враг левых. Моё главное основание — отсутствие мозгов в левой идеoлогии. Их идеология приводит к смерти цивилизованного общества как в сфере политического устройства, так и в сфере моральных устоев. А борьба за идеологические устои начинается с информационной войны.
Для кого низшая раса, для кого эксплуататорские классы, для кого “левые».Все они зло, подлежащее уничтожению как смертельные враги. Моя идеология – спасение цивилизации. Дайте мне власть, и моральные устои вновь устоятся.
3. Эпштейн может быть во всех других отношениях замечательный человек. Но в этой статье он выставил свою злостную «левость». Вам пытаются подсунуть мнение, что торговля человеческими жизнями это «этическая» задача. А, на самом деле, это задача Хамаса, чтобы они могли путём торговли за заложников, освобождать арестованных бандитов, и чтобы мы думали, что спасая единичных заложников, мы заканчиваем войну с ними. Это обман, который многие не осознают
Торговля людьми – не этическая задача. Это вообще не задача. В сторону воду! Ясно: «Игнорируйте проблему заложников и их спасения. Сокрушайте Хамас, не оглядываясь на этику. Этика для идиотов. Против Хамаса, быть Хамасом! . Что заложники? Лес рубят, щепки летят? После победы, всплакнем о них!
Правильно ли я понял? Вот только зачем было упоминать моральные устои вообще?
Единственно, что правильно, и говорит о Вас хорошо это Ваш вопрос: правильно ли Вы меня поняли. Отвечаю: очень неправильно, чисто по левому (на деле Вы может быть очень правый. У правых такие выбросы бывают), Почему по левому? Потому что Вы вкладываете свои слова в мой рот. Где я сказал или ответил: «игнорируйте проблему заложников и их спасения». Для меня секрет, как Вы могли так интерпретировать мои слова. Во всяком случае это не то что я сказал.
Слова постановщика и многих левых ведут:»Спасайте заложников любой ценой, пусть даже выгодных для хамасовцев», что сразу же становится оружием в руках врага. Они захватывают заложников и никогда не освобождая их всех, превращают эту торговлю в выгоду для себя.
Давайте чуть медленнее проанализируем ситуацию и мои ответы. Вы заметили, что когда русские показали им, что они будут делать с их родственниками или ими самими, они дрогнули, выпустили заложника и больше русских не трогали? Были ли другие решения в случае с Шалитом? Были. Я уже излагал (не предлагал) их. Я почему-то думаю, что смерть 1000 бандитов заставила бы их дрогнуть. Я могу быть неправ. Русские шли на риск. Этот вопрос и нас ставил бы перед возможной необходимостью идти на риск. Какой? Я не предлагаю. И знаю, что у Нетаньяху мог бы быть приемлемый и реальный на успех ответ. Левые и давление анти-израильских внешних и внутренних сил не дали ему никакой возможности этого сделать. В вопросе о нынешних заложниках ситуация примерно та же. Я уверен, что Нетаньяху сейчас может выбрать правильную дорогу, которая сокрыта и от вас и от меня. Вопрос что хуже, потерять какое-то число заложников или же большое количество израильских детей потому что враг может усилиться в перерывах на торговлю надо учитывать. Оба варианта отвратные.
Совет: не совращайтесь примитивными подменами чужого непонятого мнения дешёвыми догадками. Вы лучше этого.
1) Несмотря на теоретические и идеологические разногласия (они вторичны, даже если они серьёзны) — практический результат позиции Леопольда Эпштейна и лево-либеральных американских евреев вызывает у меня ОГРОМНОЕ уважение.
Даже больше, чем ОГРОМНОЕ.
2) Инна Беленькая: 1 декабря 2023 в 6:36
===
Очень рад, что мы похоже понимаем эту часть принципа «святость жизни»: у людей и властей нет права решать, что жизнь одного конкретного человека менее важна, чем жизнь многих других. Эта гипотеза нуждается во многих уточнениях, но её верность уже подтверждена реальной историей евреев (в том числе и во время Холокоста) и многих других народов и цивилизаций. Следование ей в конечном итоге спасает больше жизней и делает мир лучше.
Benny B.: 1 декабря 2023 в 5:12
Еврейское решение «проблемы вагонетки»: из-за принципа «святости жизни» нельзя убивать 1-го человека ради спасения 5-и, надо позволить событиям идти своим чередом:
______________________________
Дилемма стара как мир. Я еще не читала комментарий Бенни, но у меня по жизни сложилось такое понятие, что нельзя приносить в жертву кого-то ради спасения большинства. Потому что, мы не знаем, как дальше пойдут события в этой жестокой игре под названием жизнь. Раньше бы сказали: все случается по воле божьей. Действительно, зависимость событий от случая, их метафизический характер трудно оспорить. Недаром в народе говорят: «как карты лягут», «как звезды на небе расположатся», » человек предполагает, а бог располагает» и т.д.
А от этих философских рассуждений в статье веет какой-то аморальностью. Как оказывается, все уже сказано задолго до нас: «нельзя убивать 1-го человека ради спасения 5-и, надо позволить событиям идти своим чередом».
Я понимаю ситуацию немного по-другому.
Самое главное: если в этой войне уничтожить ХАМАС — то, ретроактивно, позорная сделка по освобождению заложников будет выглядеть примерно как успех операции «Энтеббе».
Немного теории (Талмуд и прикладная психология):
1) Еврейское решение «проблемы вагонетки»: из-за принципа «святости жизни» нельзя убивать 1-го человека ради спасения 5-и, надо позволить событиям идти своим чередом:
https://www.chabad.org/library/article_cdo/aid/4372124/jewish/The-Trolley-Problem-in-Judaism.htm
2) Решение проблемы «правильно ли, чтобы Х солдат погибли ради спасения У заложников» (у Леопольда Эпштейна нет решения этой проблемы) это универсально-консервативное решение: 100% правильно — ради цели «вселить страх в злодеев», чтобы в будущем эти или другие злодеи НЕ захватывали заложников.
Это верно, даже если Х гораздо больше У — и даже если (не дай Бог) все заложники уже убиты: тогда надо отомстить злодеям. Ради этого солдаты добровольно готовы рисковать своей жизнью и «позволить событиям идти своим чередом».
3) ОЧЕНЬ ВАЖНО: История с заложниками это часть войны, а в войнах (тем более экзистенциальных) надо побеждать. Притом побеждать так, чтобы после победы оставшиеся в живых враги сильно боялись бы повторить войну или захват заложников, а народ Израиля стал бы морально сильнее.
В этой войне с ХАМАСом, ради укрепления морали народа очень важно освободить конкретных заложников, особенно детей: это еврейское понимание принципа «святости жизни», которое массово разделяют все израильтяне, в том числе светские и левые. Освободить даже дорогой ценой в жизнях солдат-добровольцев — но НЕ в ущерб цели «уничтожить ХАМАС».
Дискуссия, зачатая статьёй Эпштейна «обратная проблема вагонетки» является весьма показательной демонстрацией злостного левого диванного словоблудия, плохо или совсем не связанного с реальной жизнью, уводящего читателя от проблем реальности и маскирующегося под научно-философские рассуждения. Прошу учесть, что я не знаю автора. Он может быть левый, может быть правый. Мои резко-критические замечания относятся не к его личности, а к существу статьи. Левые тоже не всегда являются сознательными врагами, но сам ход их мышления и рассуждений пытается подтолкнуть читателя к гнилым анти-человеческим выводам. Иногда и автор статьи чувствует гнилость своих посылок и заранее извиняется за эмоциональную сторону, просит не рассматривать политические аспекты, и даже просит нас не читать дальше, и хочет чтобы мы верили, что он тоже «переживает». Весьма очевидно, что он хочет от нас таких же выводов, как и его собственные. Хочет чтобы мы «философствовали» о намеренно ошибочной постановке задачи, оставляя нам сделать выводы только о сравнении им поставленных возможных решений. Превращается в дешёвую тривиальную, не связанную с реальностью, пропаганду решений, исключающих другие воззможные, нужные для нас решения.
Фальшивая постановка. Реальность — есть мы и есть наши враги. У нас разные задачи. У нас задача — выжить сегодня и завтра и сохранить еврейское государство. У них задача — нас уничтожить и стереть с лица земли еврейское государство. Мы должны решать нашу задачу, а не решать лёжа на диване их задачи. У водителя трамвая не должно быть и мысли, кого из наших убить — одного привязанного с одной стороны, или тех многих с другой. Целевая функция у водителя трамвая — сохранить жизни им всем, остановить трамвай и вместе с остальными настигнуть привязывавших и уничтожить их. Аналогичная целевая функция и у тех, кто наблюдает вагонетку. Не сделают — привязывавшие вернутся и сделают то же самое со всем трамваем. Зачем исключать из рассмотрения реальность? Ведь и трамвай и вагонетка имеют тормоза. Вагонетку тоже можно остановить, бросив что-нибудь на её пути или задействовать тормоза! Нас сознательно толкают к выбору методов для решения их задачи — кого убить раньше. Это решение о методах разрешения их задачи. Это не решение нашей задачи. Если другого решения нет, то задача не имеет решения и нечего философствовать по её поводу. Может пример Масады тогда единственное оставшееся действие. Но мы не верим в это. Мы твёрдо знаем, что мы можем победить и победим. Предлагаемая задача не является израильской даже с философской точки зрения. При этом нетрудно понять, что они хотят — чтобы и Нетаньяху так думал, т.е. кого спасать — заложников или солдат.
В других дискуссиях уже упоминалась ничем не оправданная дурацкая линия израильского поведения, проталкиваемая главным образом левыми. Арестованные убийцы/бандиты ведут довольно вольготный образ жизни в Израильских тюрьмах и даже с помощью Израиля получают высшее образование и учёные степени в Израильских университетах, которые они позже используют против Израиля. Это благодаря сильному нажиму левых проявлять к арестованным бандитам гуманное отношение. Их выпускают тысячами за нашего одного заложника. Это дурацкое поведение должно быть прекращено в корне. В качестве решений звучат предложения за каждого убитого заложника убивать 1,000 арестованных бандитов. Весьма убедительное предложение. Пример надо брать с КГБ. Палестинцы однажды попробовали похитить русского дипломата. КГБ поймала племянника главаря бандитов, отрезали ему яйца и послали их по почте главарю. Дипломат был выпущен и похищения русских прекратились. Вот это хорошее решение. Весьма убедительный пример, если Израиль хочет выжить.
Уважаемый Леопольд,
Ваш анализ «проблемы вагонетки» замечательно раскрыл этическую ситуацию в Израиле сегодня, которая влияет на военную ситуацию там. Я подчеркну уникально влияет, потому что отношение израильской власти и израильского общества к жизни каждого израильтянина не типично для большинства народов, прежде всего окружающих Израиль.
Ваш текст обращен к читателю как вопрос. Я отвечу на него рассказом о случае времен Холокоста В Освенциме была спланирована очередная «селекция». 1400 мальчиков различного возраста были осуждены на смерть. Некоторые заключенные имели возможность выкупить своих сыновей, но только с условием замены другими мальчиками. Отец одного из осужденных на смерть мальчиков, спросил рабби Zevi Hirsch Meisels, бывшего среди заключенных, позволяет ли Тора в этой ситуации спасти сына ценой жизни другого мальчика. Рабби Meisels не решился вынести определенный ответ на вопрос отца. У него не было возможности проконсультироваться с мудрецами Торы, живших и современных, и ситуация была далека от возможности рассуждать спокойно и объективно на уровне какой-либо системы этики.
И все-таки раввин пытался решить, есть ли убедительный довод, позволяющий отцу выкупить сына ценой жизни другого мальчика. Так долго, как замена еще не совершилась, можно было разрешить отцу выкупить сына с предположением, имеющим некоторую вероятность, что другой мальчик не будет пойман. Однако охранники должны были схватить другого мальчика прежде, чем отпустить первого, и это опровергало вероятностный аргумент.
Не решаясь вынести определенное решение при таких ужасных обстоятельствах , рабби отказался дать ответ отцу. Отец воспринял отказ рабби дать ответ, как запрещение такого выкупа в свете Галахи. И он решил: «Мне ясно, что мой единственный сын умрет согласно Торе и Галахе, и я принимаю это с любовью к ним. Я не спасу сына, ибо так говорит Тора!» Рабби просил отца, не толковать так однозначно свой отказ вынести решение, но отец пришел к решению.
В тот же день к рабби обратился мальчик за разрешением заменить собой другого, кто был выдающимся студентом Торы. Рабби ответил, что этот «выкуп» не разрешен, поскольку будет четким осуждением на смерть, даже самого себя.
День «селекции» выпал на день Рош ха-Шана. Отец не спас сына, и весь день ходил по лагерю, тихо говоря себе, что исполнил мицву, пожертвовав своего единственного сына, хотя мог спасти его, ибо Тора не разрешает такой выкуп, и что его жертва подобна связыванию Ицхака, которое тоже случилось на Рош ха-Шана.
Я кратко пересказал свидетельство рабби Meisels, выжившего Холокост– см. Rabbinic Responsa of the Holocaust Era, 1985, pp 111- 121
Уважаемый Леопольд.
Я думаю, это свидетельство есть пример того, что никакая система этики, никакой моралист не ответит однозначно ни на вопрос отца в Освенциме, ни на «проблему вагонетки» в Израиле. Отец должен был сам принять решение. Так и правительству и обществу Израиля решать.день за днем, акт за актом, не имея возможности доказать ни себе, ни миру оправданность своего решения с точки зрения какой-либо системы юрисдикции или этики, добейся они полного успеха или нет. Да будет с ними мудрость отцов и вера в Израиль!
Ам Исраэль Хай!
Я, казалось бы, уже высказался по поводу обсуждаемой задачи. Но возражения моего приятеля, ставшего после нашего разговора моим БЫВШИМ приятелем, всё же заставили меня добавить некоторые соображения.
Очень много воды можно вылить в этом споре. В сторону воду.
Я смертельный враг левых. Моё главное основание — отсутствие мозгов в левой идеoлогии. Их идеология приводит к смерти цивилизованного общества как в сфере политического устройства, так и в сфере моральных устоев. А борьба за идеологические устои начинается с информационной войны.
Интересная позиция левых людей. Они не хотят, чтобы их называли левыми или либералами. Они даже утверждают, как сделал мой БЫВШИЙ, что они правые. Но даже в самом, казалось бы, миролюбивом споре, они находят пути для проталкивания своих левых «мыслей», которые имеют большое значение в этой информационной войне. У меня не часто появляется желание участвовать в обычных обсуждениях, в особенности, если то что я хотел сказать уже сказано другими. Но когда я вижу описанные попытки, я становлюсь непримиримым и не стесняющимся в правдивых эпитетах левым мыслям. Как и в данном случае.
Коротко. Не буду поднимать вопрос о возможной фиктивности философини и её философии. И о том, что такие «этические» задачи это не схоластические задачи, допускающие спокойное обсуждение. Само слово «этический» уже привязано к политике. Вас припирают к определённым практическим решениям под видом схоластичиского мышленния. Мой «бывший» возмутился и поэтому. Левые чувствуют свой дефицит, и потому очень переживают, когда им указывают, что их ведут, а не они самостоятельно «размышляют».
Эпштейн может быть во всех других отношениях замечательный человек. Но в этой статье он выставил свою злостную «левость». Вам пытаются подсунуть мнение, что торговля человеческими жизнями это «этическая» задача. А, на самом деле, это задача Хамаса, чтобы они могли путём торговли за заложников, освобождать арестованных бандитов, и чтобы мы думали, что спасая единичных заложников, мы заканчиваем войну с ними. Это обман, который многие не осознают. Ведь они (хамасовцы и левые) не успокоятся пока всех нас не перебьют и не уничтожат наше государство. Они хотели бы, чтобы мы думали, что спасая заложников, мы заканчиваем войну. Злостный обман. Они будут брать больше и больше заложников, чтобу завершить войну СВОЕЙ победой. Торговля имеет только один результат — они освобождают больше живой силы для себя и создают больше пауз для перевооружения и перегруппировывания. Этот метод, если ещё поддерживается нами, создаёт неисчерпаемый источник живой силы и продолжения войны до ИХ победного конца. Я думаю, что большинство понимает это, но не понимают связи таких позиций с псевдо-схоластическим левым мышлением, которое должно встречаться нашей бескомпромиссной борьбой против «левости».
Некоторые участники этого обсуждения наводятся под впечатлением, что им мешают «размышлять» о стохастической задаче. Даже спешат высказать огромное уважение постановщику. А уважение этому человеку (он наверняка думает что он «правый»), которое он заслуживает этой статьёй, равно «ЗЕРО», если не вставить ещё какую-нибудь величину со знаком «Минус». Он, в этой статье, на стороне нашего врага.
Леопольд Эпштейн. «Обратная проблема вагонетки»
Решение правительства Израиля пойти на временное перемирие с Хамасом ради освобождения заложников натолкнуло меня на размышления (а не эмоции) философского (а не политического) характера. Я заранее прошу прощения у тех, для кого эти события – очень близкие и порой эмоционально почти нестерпимые. И у тех, кто видит их в чисто политическом аспекте. Возможно, вам не стоит читать дальше написанное мной. Поверьте, я тоже переживаю за тех, кто захвачен хамасовскими извергами, тоже радуюсь, когда узнаю, что ещё несколько из них возвратились в нормальную (потенциально нормальную – им надо ещё выйти из стресса и ужаса) жизнь, но, наверное, меньше, чем вы – потому что мне это не мешает философствовать о происходящем.
И – ещё одна оговорка, которую я считаю необходимой. Я ни в коей мере не хочу, чтобы сказанное мной воспринималось как мнение в пользу какой-либо стороны в израильских внутриполитических спорах. Поскольку, как видно из опросов общественного мнения, временное перемирие поддерживает большинство израильтян, я могу с чистой совестью считать заключение этого перемирия решением народа Израиля, не вникая в политическую борьбу между партиями и группами населения. Всё, теперь можно – к делу.
Читать дальше в блоге.
И не могу не сделать ещё одну добавку. Просто, не люблю давать левым свободу нагло врать тебе в глаза. Смотрите, Эпштейн делает оговорку:
«И – ещё одна оговорка, которую я считаю необходимой. Я ни в коей мере не хочу, чтобы сказанное мной воспринималось как мнение в пользу какой-либо стороны в израильских внутриполитических спорах. »
И, как говорится, не отходя от кассы, делает следующее заявление:
«Поскольку, как видно из опросов общественного мнения, временное перемирие поддерживает большинство израильтян, я могу с чистой совестью считать заключение этого перемирия решением народа Израиля, не вникая в политическую борьбу между партиями и группами населения.»
Т.е., врёт в первом заявлении прямо вам в глаза.
Левые любят говорить, что их мысли это мысли большинства. А в данном случае, непонятно на какие «опросы» он ссылается. Тех кто на правой ветке или левой. Я сомневаюсь, что если перед населением правильно поставить вопрос, вряд ли оно так ответит. У них дети в армии. Все рады, что ЧАСТь заложников уже, освободили. И не шибко спешат освободить остальных. И ДАЖЕ ЕСЛИ ДОПУСТИТь, что он соглашается с большинством, то это значит, что мнение он имеет, и врёт вам в глаза.