Татьяна Хохрина ко дню рождения Андрея Платонова

Сегодня 124 года АНДРЕЮ ПЛАТОНОВИЧУ ПЛАТОНОВУ, великому русскому писателю, которому повезло остаться живым, чтоб описать и точными словами определить эту жизнь.

— Мертвые не шумят, — сказал Вощев мужику. — Не буду, — согласно ответил лежачий и замер, счастливый, что угодил власти. («Котлован»)

Ничего особенного, в самом деле, не будет, если даже умереть, — уже тысячи миллиардов душ вытерпели смерть и жаловаться никто не вернулся («Счастливая Москва»)

— Чего ты поднялся? — спросил его Сафронов.
— Сидя у меня мысль еще хуже развивается. Я лучше постою.
— Ну, стой. Ты, наверное, интеллигенция — той лишь бы посидеть да подумать. (Котлован)
Родившись, он удивился и так прожил до старости с голубыми глазами на моложавом лице. («Чевенгур»)

Если бы мой брат Митя или Надя — через 21 год после своей смерти вышли из могилы подростками, как они умерли, и посмотрели бы на меня: что со мной сталось? — Я стал уродом, изувеченным, и внешне, и внутренне. — Андрюша, разве это ты? — Это я: я прожил жизнь.
(Платонов. Письма)

Трудись и трудись, а когда дотрудишься до конца, когда узнаешь все, то уморишься и помрешь. Не расти, девочка, затоскуешь. («Котлован»)

Девочка осторожно села на скамью, разглядела среди стенных лозунгов карту СССР и спросила у Чиклина про черты меридианов: — Дядя, что это такое — загородки от буржуев? — Загородки, дочка, чтоб они к нам не перелезали, — объяснил Чиклин, желая дать ей революционный ум. («Котлован»)

Нечего тебе клюкву хотеть, когда морщиться не умеешь…
(«Чевенгур»)