Автор: Михаил Шерб. Самоидентификация
Еврей ли я? Я скрип дверей,
Талит, наброшенный на тело,
Свет местечковых фонарей,
Стены коснувшийся несмело.
Я украинец? Счастлив я
В краю, где степь впадает в море,
Но если выстрелить в меня
Из раны брызнет кровь, не мова.
Я русский? Выживший мертвец,
Как Пётр, среди голландских мельниц
Несу Империи венец.
Иль немец я? Пожалуй, немец.
Я чёрный пиксель на бумаге,
Неистребимый, как ковид.
Один мой дед дошёл до Праги,
Другой под Севою убит.
Я дом и странник у порога,
Песок и космос, сок и жмых.
Я, как и ты, творенье Бога,
Того, который Бог живых.
К натертой коже под наплечником
прилип соленый муравей.
Ясней Эзопова наречия
переплетение ветвей.
Чихнут обугленными сучьями,
зайдутся скрученной листвой
и затаятся верой в лучшее,
что корень ранен и живой.
Но птичья речь глухая, звонкая
роняет азбуку гнезда
над пепелищем и воронками,
над ничего и никогда.
И зависает неозначенным
чирик-чирик
курлы-курлы —
какое небо расхерачили.
Какую землю вознесли.
МИХАИЛ ШЕРБ / ВИКТОРИЯ КОЛЬЦЕАЯ
Михаил Шерб. Самоидентификация
Еврей ли я? Я скрип дверей,
Талит, наброшенный на тело,
Свет местечковых фонарей,
Стены коснувшийся несмело.
Я украинец? Счастлив я
В краю, где степь впадает в море,
Но если выстрелить в меня
Из раны брызнет кровь, не мова.
Я русский? Выживший мертвец,
Как Пётр, среди голландских мельниц
Несу Империи венец.
Иль немец я? Пожалуй, немец.
Я чёрный пиксель на бумаге,
Неистребимый, как ковид.
Один мой дед дошёл до Праги,
Другой под Севою убит.
Я дом и странник у порога,
Песок и космос, сок и жмых.
Я, как и ты, творенье Бога,
Того, который Бог живых.
Стихотворение Виктории Кольцевой читать в блоге.