***
И что же с того, что вы были друзья,
что в прошлом всё славно срослось?
И что же с того, что когда-то нельзя
представить вас было поврозь?
Вы даже смотрели похожие сны,
мотались в кино, в зоопарк.
Вы были честны, потому что юны.
На полках — Дюма и Ремарк.
Вы падали и поднимались в цене,
один напевали мотив.
И что же с того, что спиною к спине
стояли врага супротив,
что вместе страдали — до скрипа зубов,
до неразличимости дней,
что вместе любили, но даже любовь
той дружбы была не сильней?
Банальная сказка. А что там в конце,
где время дрожит тетивой?
Один чётко видит другого. В прицел.
И жмёт на крючок спусковой.
***
Любимой поэзии пленник,
я помню заветную весть:
есть женщины в русских селеньях.
Не спорю. И были, и есть.
Но взгляд их — спокойный и сонный.
Некрасов был в этом профан:
славянки к экстриму не склонны.
Кокошник. Шушпан. Сарафан.
И та лишь, на ком могендовид,
кто чтит Йом-Киппур и Суккот —
коня на скаку остановит,
в горящую избу войдёт.
Александр Габриэль. Два стихотворения
***
И что же с того, что вы были друзья,
что в прошлом всё славно срослось?
И что же с того, что когда-то нельзя
представить вас было поврозь?
Вы даже смотрели похожие сны,
мотались в кино, в зоопарк.
Вы были честны, потому что юны.
На полках — Дюма и Ремарк.
Вы падали и поднимались в цене,
один напевали мотив.
И что же с того, что спиною к спине
стояли врага супротив,
что вместе страдали — до скрипа зубов,
до неразличимости дней,
что вместе любили, но даже любовь
той дружбы была не сильней?
Банальная сказка. А что там в конце,
где время дрожит тетивой?
Один чётко видит другого. В прицел.
И жмёт на крючок спусковой.
Другое стихотворение читать в блоге.