Валаар Моргулис

Россия напоминает Зону-Матрёшку: это большая территория ограниченных свобод, внутри которой находятся территории, где свободы ограничены ещё больше.

Внутри России — Москва, где всё свободнее, разумнее и гуманнее, чем за её пределами. За пределами Москвы — вся остальная Россия, где несвободы существенно больше (впрочем, свобода тоже имеется, это теневая свобода от федерального центра и «в плохом» и «в хорошем», свобода от закона, от неукоснительного его соблюдения).

За пределами остальной России — *не совсем Россия*, национальные республики, где к общей средней российской *несвободе* добавляется местная несвобода традиций, зависимость от поборов местных кланов и несвобода *так задуманная*, стратегически-внутреполитическая, когда регионы намеренно держатся в «чёрном теле» для использования безропотных изголодавшихся людских ресурсов практически в любых целях (что и в 2014 году и сегодня происходит, например, с Бурятией)

Несвобода — это ведь не только полицейский и криминальный беспредел, что возрастает пропорционально удалённости от городов федерального значения. Это и снижающая возможности каждого индивида бедность, экономическая и инфраструктурная неустроенность, скудность культурной жизни — *несвобода* — это весь сгусток слипшихся проблем, словно заткнувший сток в трубе циркуляции жизни в стране.

Внутри всех этих стен-колец несвободы разлита липкая зловонная жижа несвободы информационной. Свобода слова и совести, декларируемая в Конституции Российской Федерации, но не гарантируемая ей — формальное соломенное чучело в пёстром модном костюме, что издалека и не разглядеть, что это чучело. Благо, его выдаёт соломенная голова.

В условиях тотальной информационной цензуры человек не видит всей картины мира, следовательно, он несвободен в выборе путей, идей, жизненных стратегий. Цензура СМИ — это голодомор, где пища для ума сгнаивается комиссарами информационного лагеря, путинскими инфо-капо, под грунтом запутывающего информационного мусора.

Внутри несвободы кривых законов, созданных для создания управляемой несвободы, внутри несвободы бедности и бесправия, внутри несвободы страха, подпитываемого множеством примеров из жизни, когда право не сработало и не спасло, когда правоохранитель и есть источник бесправия, внутри этой *предельной несвободы для свободных* матрёшки не заканчиваются.

Внутри каждого региона существуют настоящие, всамделишные СИЗО, тюрьмы, колонии разных режимов, являющиеся, разумеется, проекцией России во внутрь во всём её неустроении.

Бесправие и устрашение, неконтролируемое насилие и подавление умножается в тюрьме на безнаказанность тех, чьими руками производятся репрессии тех, кто оказался на обочине общества и так не сильно избалованного правовыми взаимоотношениями.

В обществе, где нормой является устрашение и подавление даже законопослушных, с закононепослушными можно делать практически всё, ведь *они сами виноваты и заслужили*.

Силясь улучшить жизнь свою и других, близких, родственников, единомышленников, совершая усилия, остаивая законные права и даже нарушая законы, люди России перемещаются из матрёшки в матрёшку с переменным успехом. Внутренняя миграция из зоны в зону, от строгого экономического режима — к не строгому. От бедности — к среднему классу. От «спасибо, что не убили к «вы свободны, извините за задержку, такая у нас работа».

Но внутри самой маленькой, самой тесной и душной зоны-матрёшки сейчас сидят сотни тех, кто переместился туда из матрёшки внешней, самой просторной и вольготной, из матрёшки расписной, подкрашенной и витринной. Их нередко не понимают те, кто оказался там же из матрёшек поменьше: у вас же всё хорошо, чо вы рыпаетесь-то…

В самой тесной матрёшке, в глубине, во чреве России сидят сотни политзаключённых, поднявших на знамёна отвагу и достоинство, смелость бороться за себя и за право каждого на то, что они отстаивают для себя в моменте. Дискредитаторы негодяев, обличители воров, порицатели убийц, провозглашатели правды. Обладатели лучших качеств люди сидят именно за это. За бытие собой. Смелыми, умными, неравнодушными, честными.

Внутри такой матрёшки сегодня сидит и самый известный политзэк России — Алексей Навальный, символизирующий новую возможную Россию с лицами всех этих политзеков, с лицами всех нас, скованных всеми этими матрёшками или вытесненных за их пределы.

У этих матрёшек вопреки узнаваемым лубочным сувенирам не приветливое румяное лицо. У них холодные равнодушные глаза уставших и озлобленных людей, механически волокущих тебя в застенки, недоговороспособных и притворяющихся глухими и к твоим аргументам и крикам боли, ведь они давно всё понимают про себя сами. Если всё сделать по честному и по уму, то в новой системе им места уже не будет. Их цена столь высока только в рамках существующего аппарата насилия, тогда как вне его красная цена им — копейка, аккурат по Толстому.

И у этой никчёмной, отжившей, но не наигравшейся, жадной, боящейся потерять последнее место у кормушки и от того жестокой до предела старости, у этой закомплексованной, но изо всех сил пыжащейся надувной обидчивой гордостью ключницы-завхозши в плену находится вся страна.
В плену у матрёшки, исколовшей лицо ботоксом, но понимающей, что молодость не вернуть и от того ненавидящей всё молодое.

Вся страна захлопнута в матрёшки с лицами Путина и его престарелых воров-сотоварищей.

Задача каждого свободного россиянина сегодня — последовательно, посильно, чем угодно и как угодно разрушать эти тесные и душные матрёшечьи саркофаги страха и бесправия. Замазывать им глаза, отскабливать сусальную позолоту, обнажая миру дьявольские рожи, множить трещины на ветхом дереве и отважно вставлять в них лучины надежды и факелы правды, озаряющие освобождающим светом.

Русские, Украинцы, Беларусы, Чеченцы, Буряты, Татары, Тувинцы, Якуты, пёстрый Дагестан, жизнелюбивый Краснодар, суровый Урал, свободолюбивая Ингрия, гордая Сибирь и Дальний Восток — мы станцуем на пепелище краденных имперских матрёшек. Нет, не «братьями». Это слово измазано дерьмом пропагандитских спекуляций. Мы будем равными и равнозначными, исполненными достоинства, независимыми свободными соседями и друзьями. Это долгий путь, на котором будет много сложностей, но лишь он — путь в будущее.

Будущее в том, что каждый народ, каждый город, каждый человек от стайности и централизации под гербами вождизма эволюционирует в осознание собственного достоинства, значимости, независимости. И тогда стая сменяется сообществом равных.

Поднятый в небо огонёк зажигалки в отважной руке киевского студента на концерте на митинге, разогнанном «беркутом» в 2013-м, перекинулся на коктейли Молотова защитников Майдана, на костры, согревающие их февральскими ночами, такими же холодными, как та ночь, когда обезумевший диктатор империи раболепия и страха Путин дал сигнал к кровавому реваншу.

Сегодня факел с тем священным огнём держит рука украинского солдата, нового волонтёра, международного добровольца, подлинного демократа. Новые сыны и дочери порабощённых и втоптанных в грязь народов приближают к нему свои факелы и огонь смелости озаряет сердца.

В моей руке зажигалка киевского студента, втоптанного десять лет назад в грязный кровавый снег, но несломленного и победившего страх, а значит победившего самого главного врага. Я зажигаю огонёк надежды.