Станислав Л. Ковтун. ДОМ, В КОТОРОМ Я ЖИВУ (г. Днепр)

Я живу в доме 47-ой год. С самого ввода в эксплуатацию.

Помню пахнущие краской перила и рамы подъездов.

Чудо-лифты. Светлый двор в котором мы играли допоздна как и полагается — летом в футбол, зимой — в хоккей.

Напротив был пляж. Дом стоял на набережной — через дорогу река Днепр. Одно из лучших мест расположения.

Сначала я жил с родителями. Потом купил квартиру в соседнем подъезде дома. Мои дети выросли в этом доме. Вся жизнь связана с домом.

14 января был обычным пасмурным но достаточно тёплым. Днём 0 С ощущался как +.

Я вышел на пробежку в начале четвёртого. Было светло.

В спортзале музакадемии выключили свет и я решил заместить тренировку пробежкой.

Я вышел из арки и у меня встал вопрос (как оказалось это была гусарская рулетка) — по какому маршруту бежать?

Если по Мандрыковской косе — отделяющую «гребной канал» от открытого Днепра — то направо.

Но было светло, а на косе старая бетонка и много гуляющих по теплой зиме, и мне будет неудобно их оббегать — отвлекает, лужи, выбоины — нет, коса это вечерний вариант, когда никого из гуляющих там нет.
Я решил повернуть налево и пробежаться по новой набережной вдоль реки — там нет луж, ровная плитка и широкие тротуары с выделенной полосой для велосипедов.

Как потом оказалось, это было правильное решение — потому что в альтернативной истории я бы оказался в эпицентре взрыва, так как стоял бы на светофоре у остановки «Школа».

Я перешёл пешеходный переход возле новостройки и стоял возле ёлок, настраивая музыку на айфоне для пробежки.

Взрыв бросил меня на землю.

Точнее взрыв был такой силы, что я инстинктивно сам прыгнул на прошлогоднюю, жёлтую траву.
Машинально я посмотрел в сторону звука.

Я увидел огромный огненный шар- как оранжевый апельсин, увеличивающийся в размере и потом схлопнувшийся и уступивший густому чёрному дыму.

Сперва я подумал, что прилетело в соседний дом или вообще между ними. Непонятно из за повалившего дыма. Видел только, как разорванными сухожилиями плясали контактные провода троллейбусных линий.

Из клубов дыма стали, виляя, выскакивать автомобили. Они подпрыгивали на асфальте, и я не мог понять, почему. Побежав к дому, я увидел куски бетона на дороге — вот почему.

Возле места взрыва бушевал костёр из припаркованных машин. Там была аккуратная парковка для жильцов.
Один за другим стали взрываться бензобаки.

Я уже увидел, что прилетело в наш дом и часть разрушена.

Но со стороны Днепра подойти было невозможно — взрывались машины. Я побежал в арку во двор. Может, кому-то помочь.

Я не узнал свой двор. На месте корпуса — дыра и куча железобетонных плит, откуда раздавались страшные крики.
Это были не крики боли или страха. Это были какие-то другие по своему звучанию крики, от которых холодело сердце. Рядом тоже кричали. Страшно кричали. Это были те жильцы, которые по делам или на прогулку вышли из дома. Они стояли и кричали.

Я находился посреди этого крика и чувствовал себя беспомощным. Плиты не могли поднять бы и десять человек.

Раненых возле дома я по крайней мере не увидел, чтобы отнести их в сторону.

Во двор влетела полиция. В мегафон стали кричать, чтобы все отошли в сторону, потому что есть угроза детонации оставшегося заряда. И не снимать ничего.

Я не чувствовал страха. Вообще мой мозг отключился. Точнее он принимал сигналы и отдавал команды. Но никаких эмоций в тот момент я не ощущал.

Мой знакомый врач-психотерапевт, говорит что в таких случаях надо поплакать или прокричаться. Поплакать не так как школьница, а просто, чтобы пошли слёзы. А кричать изо всех сил — АААААА! Это реакция заложенная в нас природой. Она снимает состояние.

Плакать не хотелось. А кричать, когда вокруг тебя кричат, было нелепо.

Я выполнил команду полицейских.

Я побежал к родителям. На девятый этаж я взлетел. Света уже не было, что понятно. Звонок не работал и я бил кулаками в дверь, но мне никто не открывал. Визуально оценив, что квартира цела, а машина во дворе, я понял что, они если не в квартире (они были в квартире), то во дворе — народ стал выбегать с чемоданами во двор.

Я стал звонить. Сеть лежит. Ни мобильной, ни интернет, никакой связи. Ко мне пытается достучаться из Праги семья по всем каналам, а я не могу ответить. Сообщения не отсылаются.

С айфоном я побежал смотреть всё-таки, что там у меня.

Взрывная волна прошла по обеим сторонам фасада дома, срывая кондиционеры и вышибая окна с рамами.

Пробегая мимо своих балконов я увидел, что волна вышибла все стёкла. Зайдя внутрь однокомнатной, я увидел, что вышибло и стеклопакет, а застекленное окно в комнату разлетелось на мелкие осколки.

В моей соседней квартире перекосило дверь на балкон и вышибло крепление.

Отсюда можно было сделать вывод, что сила взрыва была значительной.

Даже на первом этаже магазина, находящегося на другом конце дома, вышибло весь тамбур.

Те, кто были в доме не эпицентре взрыва, сказали, что дом затрясся весь. А ведь в нем несколько корпусов.
Было уже темно. Но двор был ярко освещён прожекторами. Работала спецтехника и спасатели. Постепенно во дворе появились палатки помощи.

О людях с большой буквы а напишу отдельно.

Но сейчас пошёл третий день, а люди работают круглосуточно.

Мимо окон моей квартиры постоянно выезжают самосвалы с обломками дома.

Иногда падают плиты, и ты на секунду дергаешься. Но вообще я не испытываю каких-то сильных эмоций.

Мозг отдавал команды: убрать осколки стёкол, забить окна, подзарядить телефоны, нанести воды на шестой этаж без лифта.

Есть не хочется совсем. Иногда пожуёшь что-то и выпьешь пятьдесят грамм, чтобы заснуть в четыре утра.
Нет не из-за страха- просто не хочется.

Листаешь ленту фб и телеграмм — какой-то хайп и срач, и такое впечатление, что это вообще где-то в параллельной вселенной.

Ты осознаешь, что того дома, в котором ты жил сорок семь лет, уже нет. Это будет другой дом. С незаживающей раной.

Каждый день ты будешь проходить мимо тех подъездов и помнить 14 января 2023 года…