Ольга Бугославская. лит. критик, журналист, литератор

Время от времени в ленте всплывают публикации на тему грядущего наказания лиц, ответственных за происходящее, с обязательным акцентом на неотвратимости этого наказания. Можно предположить, что для своих авторов эти тексты служат своего рода аутотренингом. Потому что мне кажется совершенно очевидным, что на практике никакого суда или осмысленного осуждения не произойдёт. И дело даже не в технических проблемах, а в том, что в соответствии с представлениями той части народонаселения, на которую опирается нынешний режим, власть вообще не может совершать преступления. То есть она вполне способна совершать разные ужасные вещи, которые, однако, не рассматриваются как преступления. Власть священна, и у неё есть license to kill. Конечно, когда народ пребывает в состоянии аффекта, всякое может случиться, примером чего служит дикая расправа большевиков над Романовыми. Однако вспомните, сколько впоследствии, в постсоветское уже время было ламентаций, молебнов, всяких безумных бдений, хождений с хоругвями, публичных разговоров о том, что казнь Романовых – преступление против самого Господа Бога, и вся дальнейшая судьба России – наказание за него. Об этом особенно любил поговорить Никита Михалков. Даже с учётом всех смягчающих обстоятельств – по сравнению с советскими диктаторами Николай выглядел ангелом, зверский характер самого убийства, свойственное 90-м годам любование Российской империей, мода на воцерковлённость и церковные ритуалы (канонизация и тд) – перехлёст с оплакиванием и самобичеванием был очевидным. Складывалось впечатление, что убийство Романовых – самое страшное злодеяние большевиков, если вообще не единственное. По поводу миллионов других жертв никто никогда так не сожалел и не сокрушался. Впрочем, как и по поводу жертв политики самих Романовых. Этот прецедент свидетельствует о том, что даже в случае восстания или чего-то в этом роде, а это сейчас абсолютно никому не угрожает, на одном из последующих исторических этапов обязательно последуют извинения за это восстание и непослушание.

Если вы почитаете любую ветку обсуждения любого вопроса, касающегося Ленина или Сталина, то среди комментариев обязательно обнаружите рассуждение о том, что Ленин и Сталин и не люди вовсе, а какие-то supernatural entities или кто-то, за кем, безусловно, стоят такие entities.

Традиция осуждения властей отсутствует у нас напрочь. Если что-то похожее на процесс осуждения когда-то и имело место (Хрущёв vs Сталин), то инициировалось самой же властью и ею же лимитировалось. Когда уже в конце 80-х – начале 90-х лимиты на десталинизацию были вроде бы сняты, в общественном сознании они по инерции продолжали существовать. Заинтересованность в десталинизации продемонстрировал довольно узкий слой городской интеллигенции, вырастившей «Мемориал», в то время как от ширнармасс в течение всех 90-х годов поступали требования прекратить очернять историю. При этом сущность самой власти почти неизменно, с очень короткими перерывами, оставалась деспотичной. А для деспотичной власти собственная неподсудность, естественно, важней любых моральных оценок.

Любовь Соболь недавно сказала, что в России будущего (не смейтесь) героями будут считать таких людей, как Александр Литвиненко. Это очень маловероятно. Для этого потребуется цивилизационный скачок. И дело даже не в том, что к Литвиненко или, скажем, к Немцову относятся плохо. К ним, как мне кажется, относятся как к людям, которые не понимали главного: не надо пытаться влиять на действия властей, не надо предотвращать их преступления. Это не преступления, а посланные свыше испытания. Представители власти – это не люди, а проводники воли божьей, которая нас карает и милует. Если не сопротивляться, а перенести испытания с кротостью и смирением, божество, возможно, смилуется и пошлёт нам властителей помягче. А попытки сопротивления только продлевают страдания.

Сегодня значительная часть общества поддерживает действия властей. Но даже если оценка действий поменяется, на что уповает оппозиция, и последует вспышка гнева, то ореол сакральности вокруг власти всё равно сделает своё дело и в долгосрочной перспективе всё вернётся на круги своя. А самому ореолу ничего не угрожает, его надёжно защищает общая тяга к иррационализму. Буду счастлива ошибиться.