ЛЕОПОЛЬД ЭПШТЕЙН / МИХАИЛ ЮДОВСКИЙ

Наш опыт возрос и увидели мы:
Война оказалась страшнее чумы
И едкой, как запах бензина,
Ведь вырвался дух, что по сёлам лесным
Хранился под спудом — бочонком квасным,
И здесь медицина бессильна.

Скажи мне, кудесник, любимец богов,
Как вывелся этот подвид дураков,
Настолько обманчивых с виду? —
Широк этот тип и отзывчив на вид,
Но с раннего детства на сердце таит
На хана Батыя обиду.

Обычно пассивен, но если припрёт,
Дубину возьмёт он, метнётся вперёд,
Свирепо глазами задвигав,
И чтоб ему меньше Батый досаждал,
Он вспомнит: Чернигов Батый осаждал —
И тоже осадит Чернигов.

Все с Zигом да с Vигом, ядрёная вошь,
Однако Чернигов опять не возьмёшь —
Ослабли Батыевы гены,
В шинке на Подоле не гаркнешь: «Гарсон!»,
А если и выйдет ворваться в Херсон,
То разве на крыльях измены.

Что сможет, сопрёт, что не сможет, взорвёт,
Без всякого броду огонь перейдёт,
И воду, и медные трубы.
С улыбкой на снимке — что твой голубок!
Лишь трупы у кромки — они не лубок,
Они настоящие трупы.

Михаил Юдовский

А ты попробуй сметь. А ты не удержись.
Идущие на смерть приветствовали жизнь.
И та в толпе людской, тощáя, как скелет,
махала им рукой и улыбалась вслед.

А ты открой окно, и пусть твоя душа
нащупывает дно, едва-едва дыша.
А там идут бои и бьют, трубя в рога, —
надеюсь, что свои. Надеюсь, что врага.

Мучительный восторг сочится из-под век —
окажется, что орк был тоже человек.
И вороном кружит над ним тяжелый мрак.
Пускай себе лежит — он более не враг.

А ты расчисти твердь, а ты возделай сад —
ушедшие на смерть еще придут назад,
на дальней полосе последний взяв редут.
Назад придут не все. Но всё-таки придут.

Забыть возможно месть. Но боль нельзя забыть.
Они попросят есть. Они попросят пить.
А ты их не жалей, уставших от боев,
но чарку им налей, наполнив до краев.

23.06.2022