Автор: Знаете то чувство, когда больно? Я когда-то влюбилась в мальчика, а он в меня нет, и я думала, что это больно.
А оказалось, что по-настощему больно — это когда твоя мать умирает у тебя на глазах. А твой пятилетний брат всё к ней подходит и говорит: «Мамочка, не спи, ты замёрзнешь».
И мы никогда не попадём на её могилу. Она так и осталась в том подземелье.
Мы ходили в туалет, спали, ели остатки еды в одном подвале.
А как-то дядя Коля словил голубя, это был наверное пятый или шестой день, и мы его зажарили, и ели. А потом нас всех рвало.
Мама держалась до последнего, за три дня до эвакуации она умерла.
Я сказала брату, что она крепко спит, и её не стоит будить.
Но он всё понял. Понял ещё когда умерла наша соседка, а мы не могли её вынести, и она начала пахнуть. А потом стало тихо, и дядя Коля её вынес, и сам подорвался на растяжке. После смерти отца, дядя Коля был самым близким человеком.
Трупы так воняют. Они там были везде.
Я брату закрыла глаза маминым шарфом, что бы он этого не видел.
Пока мы бежали, меня несколько раз чуть не стошнило.
Я не верю больше в вашего Бога. Если бы Он был, мы бы так не страдали.
Моя мама никогда не делала ничего плохого. Она даже не оставляла дядю Колю на ночь в своей комнате, пока они не поженились.
Она ходила в храм и исповедовалась часто, как и я.
Дядя Коля даже курить бросил, что бы мама не нервничала, что это грех.
А ваш Бог взял и убрал её.
Мне батюшка говорил, что мама ТАМ будет нести служение Богу, только лучше бы она несла служение ТУТ, воспитывая нас.
Я ненавижу Россию, мой родной дядя живет там. Знаете, что он мне сказал сегодня по телефону? «Катя? Какая ещё Катя? Девочка, я вас не знаю. Какая война, какая Катя?».
А потом написал с левого номера: «Катенька, не пиши мне. Для меня и моей семьи это опасно. А маму все равно не вернуть.».
Я ненавижу их! Это же была его родная сестра?! Как так можно?
Если я вернусь в Мариуполь, буду жить на том же месте. И буду каждый раз, в один и тот же день спускаться в подвал нового дома и ложить ( так у Кати. — А.Г.) цветы.
А ещё страшно, когда дети плачут, а нельзя.
Нельзя, что бы слышали.
Эти уроды находили людей в подвалах и убивали. Те кто выжил, говорили, что русские военные могли изнасиловать и детей и стариков.
Если Бог есть, почему Он это допускает?
Я жить больше не хочу.
Нас сейчас разделят наверное.
И я возможно не увижу своего брата.
Зачем этот Путин нас спасал?
Мы же хорошо жили, даже машину купили.
Дядь Коля обещал меня научить водить. А русские её сожгли. И квартиры нет.
Я умереть хочу, и не могу.
Обнимите своих детей! А то вас не станет, и они не вспомнят ваш запах.
МАРИУПОЛЬСКИЙ КРЕСТ. Дневник Кати, 16 лет. Сейчас она в эвакуации (от Анатолия Головкова)
Знаете то чувство, когда больно? Я когда-то влюбилась в мальчика, а он в меня нет, и я думала, что это больно.
А оказалось, что по-настощему больно — это когда твоя мать умирает у тебя на глазах. А твой пятилетний брат всё к ней подходит и говорит: «Мамочка, не спи, ты замёрзнешь».
И мы никогда не попадём на её могилу. Она так и осталась в том подземелье.
Мы ходили в туалет, спали, ели остатки еды в одном подвале.
А как-то дядя Коля словил голубя, это был наверное пятый или шестой день, и мы его зажарили, и ели. А потом нас всех рвало.
Мама держалась до последнего, за три дня до эвакуации она умерла.
Читать дальше в блоге.