Автор: „Взять бы этого Канта, да за такие доказательства года на три в Соловки!“
„Мастер и Маргарита“
„…А банальные истины только потому и называют банальными, что мы, при всей их важности, не способны эти истины усвоить. Меняются наши возрастные, общественные, семейные „ипостаси“, а мы остаемся все теми же вечными „второгодниками“.
(Из переписки)
Недавно Михаил Веллер, впечатленный крушением памятников по ту сторону океана, заметил, что в России можно было бы снести памятники многим великим людям, поставив им в вину владение крепостными рабами.
Я предлагаю пойти дальше и подумать о том, не стоит ли разрушить памятник человеку без которого едва ли могла состояться наша цивилизация – апостолу Павлу.
Действительно, разве не являются его слова из послания к Ефесянам: «Рабы, повинуйтесь господам своим по плоти со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего, как Христу…» апологией рабства?
Странно лишь, что человек, которому принадлежат эти слова, написал и другие, известные повсюду: „А теперь пребывают сии три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше“. И мало этого: за исполнение заповеди: „возлюби ближнего твоего, как самого себя“ он отдал жизнь.
Но стоит ли обременять себя сомнениями? Не проще ли сразу разрушить их, ударив ломом по памятнику?! Или все же, внутренне отделившись от, скорой на приговоры, толпы, попробовать найти объяснение противоречию? (Счастлив человек сомневающийся: в отличии от тех, кто уверен в обладании истины, у него есть шанс ее найти!)
Погружаясь в Библию – в бушующие времена нового мессианства, ищущий объяснения наверняка придет к выводу, что ложно понимал отправную точку слов Павла, обращенных к Ефесянам. Для апостола второе пришествие Мессии было событием ожидаемым им постоянно, возможно совсем близким. Он полагал, что все должно быть готово к этому пришествию и люди, в преддверии великого освобождения, должны встретить Мессию в чистоте, незапятнанными грехами. И потому чуть дальше апостол писал: „И вы, господа, поступайте с ними так же, умеряя строгость, зная, что и над вами самими и над ними есть на небесах Господь, у Которого нет лицеприятия.“
„Реабилитации“ апостола была бы невозможна без желание его понять. Именно эти два слова – желание понять – „пароль“ принадлежности к цивилизации. Без них слова о любви к ближнему (так часто повторяемые) напрасны, поскольку сам человек остается для нас дальним. И не требуется большого труда признать, что Справедливость (если мы не подразумеваем под этим словом наше собственное понимание ее), остается без желания понять другого пустым звуком.
Говоря о Павле мы не можем не прикоснуться к его эпохе, к сути веры. Отделить его от них – все равно, что судить о смысле письма апостола, выдернув из него цитату о „рабах“ и по ней составить суждение о самом Павле.
Но именно это, как мы видим, повторяется раз за разом: личность вырывается из контекста своей эпохи, а затем оценивается исходя из представлений нашего времени! И не просто оценивается, но судится!
Поступи мы так с Павлом, мы не только бы оболгали память о человеке, но лишили бы себя важного звена исторической памяти без которой существование цивилизации немыслимо! Невозможно понять кто мы, не зная какой путь прошли. Альтернативой историческому сознанию служит сознание „здесь и сейчас же“ – сознание эгоистическое, волюнтаристское, разрушительное…
Упоминание рабов и господ в письме Павла останется знаком давно ушедшей эпохи. Нас же (кем бы мы не были), как и апостола, будут одушевлять „… сии три: вера, надежда, любовь…“.