Жалкая судьба несостоявшегося «мессии».

Жалкая судьба несостоявшегося «мессии».

 

 

13 июля 2012 года в газете «Вятский край» появилась статья писателя Владимира Крупина, посвященная переименованиям улиц в нашем городе под пошлым названием «Сегодня на Кларе, завтра на Розе…». Ничего, кроме недоумения, такие писания вызвать не могут. В этой статье Владимир Николаевич, походя, облил грязью Розу Люксембург, Карла Либкнехта, Клару Цеткин, А.М. Горького и даже… Александра Ивановича Герцена, чей 200-летний юбилей в этом году отмечает весь мир. Откуда-то он взял, что Роза Люксембург была террористкой, чем обнаружил себя «знатоком» исторических биографий революционеров. Чтобы было понятно, каким принципиальным человеком была замечательная революционерка Роза Люксембург, приведу одну цитату.

«Вот что от­крыл в да­лё­кой се­вер­ной глу­бин­ке пи­са­тель Лев Ни­ко­ла­е­вич Смо­лен­цев. В чер­дач­ных ар­хи­вах опыт­ной сель­ско­хо­зяй­ст­вен­ной стан­ции близ ста­рого ­рус­ско­го се­ла Усть-Циль­ма он на­шёл ста­рый жур­нал. В жур­на­ле бы­ла вклей­ка из ка­ко­го-то не­мец­ко­го жур­на­ла с фо­то­гра­фи­ей Ро­зы Люк­сем­бург. Это бы­ла ста­тья Ро­зы Люк­сем­бург «Дик­та­ту­ра и де­мо­кра­тия».«Боль­ше­ви­ки свер­ну­ли с пу­ти, штыка­ми ра­зо­гнав 9 ян­ва­ря 1918 го­да Уч­ре­ди­тель­ное со­бра­ние». «Ле­нин и Троц­кий до то­го воз­ве­ща­ли: «Мы ок­тябрь­ский пе­ре­во­рот пред­став­ля­ем спа­се­ни­ем для Уч­ре­ди­тель­но­го со­бра­ния, как и во­об­ще спа­се­ни­ем ре­во­лю­ции!». «И вот их пер­вый шаг – раз­гон Уч­ре­ди­тель­но­го со­бра­ния и за­яв­ле­ние Троц­ко­го, что ре­во­лю­ции вред­но и ги­бель­но лю­бое на­род­ное пред­ста­ви­тель­ст­во, ос­но­ван­ное на все­об­щих на­род­ных вы­бо­рах». «Жизнь го­су­дар­ст­ва с ог­ра­ни­чен­ной пуб­лич­ной сво­бо­дой имен­но по­то­му так скуд­на, так жал­ка, схе­ма­тич­на и бес­плод­на, что ис­клю­че­ни­ем де­мо­кра­тии на­род­ных масс за­кры­ва­ют­ся жиз­нен­ные ис­точ­ни­ки ду­хов­но­го бо­гат­ст­ва и про­грес­са». «Да­же бо­лее то­го: дик­та­ту­ра гор­ст­ки по­ли­ти­ков не­ми­ну­е­мо при­ве­дёт к оди­ча­нию об­ще­ст­вен­ной жиз­ни – к по­ку­ше­ни­ям, тер­ро­ру, мас­со­во­му за­лож­ни­че­ст­ву и рас­ст­ре­лам ина­ко­мыс­лия». Ста­тью «Дик­та­ту­ра и де­мо­кра­тия» Ро­за на­пи­са­ла, на­хо­дясь в тюрь­ме, уз­нав о раз­го­не боль­ше­ви­ка­ми Уч­ре­ди­тель­но­го со­бра­ния. Ос­во­бож­дён­ная в 1918 го­ду, она опуб­ли­ко­ва­ла её в га­зе­те «Ро­те фа­нэ». Пи­са­тель Смо­лен­цев пи­шет: «Яс­но­ви­ди­ца Ре­во­лю­ции не про­сто осу­ди­ла, она под­вер­г­ла Ле­ни­на и Троц­ко­го рез­кой кри­ти­ке. Ро­за пре­ду­преж­да­ла: «Дик­та­ту­ра дю­жи­ны пар­тий­ных вож­дей, пусть и вы­да­ю­щих­ся, вы­су­шит жизнь в Со­ве­тах до сле­по­го урод­ст­ва. Се­го­дня в Рос­сии нет да­же дик­та­ту­ры ра­бо­че­го клас­са, а есть дик­тат кли­ки – гор­ст­ки пар­тий­ных вож­дей». Та­кой уви­де­ла пер­вую Стра­ну Со­ве­тов Ро­за Люк­сем­бург. Вож­ди ре­во­лю­ции не про­сти­ли это­го. Ста­тья ста­ла ей при­го­во­ром. Ро­зу Люк­сем­бург, на­зван­ную Троц­ким Дуль­си­не­ей Ре­во­лю­ции, уби­ли в 1919 го­ду». (От­ры­вок из кни­ги Льва Смо­лен­це­ва «Гол­го­фа Рос­сии»( Сык­тыв­кар, 1993). (Цитировано по еженедельнику «Литературная Россия», 2010, №44).

А вот как начиналась творческая судьба Владимира Николаевича Крупина.

Хорошо помню встречу в зале гуманитарного отдела Герценки с писателями-земляками Владимиром Крупиным и Борисом Филевым, жившими уже тогда в Москве. Давно уже это было. Еще были живы Евгений Дмитриевич Петряев и Виктор Георгиевич Шумихин. Не помню всего, что говорилось на этой встрече, но хорошо помню слова Владимира Крупина: «Я, как писатель, и как коммунист вижу свою задачу …». Крупин действительно написал к тому времени несколько хороших произведений, показав себя талантливым литератором. Хорошо помню и бурное обсуждение его «Живой воды» на дискуссионном клубе «Зеленая лампа». Он действительно стал набирать популярность. Появилась доброжелательная критика произведений писателя. Однако он видимо забыл, а, может быть, и не знал, прозорливых строк замечательного поэта Николая Доризо:

«Популярность шумна и изменчива,

  По натуре она такова.

  Только слава надежная женщина,

  Но она не жена, а вдова».

И с ним стали происходить странные вещи. Приведу такой пример. Виктор Георгиевич Шумихин, симпатизируя талантливому земляку и стараясь помогать в литературной деятельности, подарил ему полный комплект трудов Вятской ученой архивной комиссии (ВУАК). Комплект это лежал в подвалах Герценки и не был разрезан. И вот во времена перестройки, когда писатели стали часто выступать с разного рода речами, Владимир Николаевич, выступая в телевизионных передачах, начал сетовать о том, что, дескать, плохо его земляки изучают историю края. Вот ему дали экземпляр трудов ВУАК, а он даже не был разрезан. Это не могло не задеть работников краеведческого отдела Герценки и, в очередной приезд Крупина в наш город, Светлана Петровна Кокурина показала ему зачитанный рабочий экземпляр трудов ВУАК в читальном зале отдела. Крупин притворно смутился и заверил Светлану Петровну, что больше такое не повторится. Однако, продолжал повторять эту досужую версию во всех последующих передачах. Художественный талант нашего литератора, по-видимому, начал угасать и он начал пробовать себя в публицистике. Стал обильно публиковать в реакционных изданиях, таких как «Москва» и «Наш современник» и им подобным, статьи, по меньшей мере, странного содержания.

Лет восемь тому назад, я занимался в депозитарном отделе Герценки, и меня Галина Кустенко пригласила принять участие во встрече с Владимиром Николаевичем в арт-центре библиотеки. Собрались там, в основном, его обожательницы и он, уже возомнив себя «мессией», начал поучать аудиторию выбору материала для чтения. То, что он говорил, не могло не поразить любого здравомыслящего человека. Он сказал, что не нужно читать таких вредоносных авторов как Л.Н. Толстой и А.П. Чехов, а надо читать только Иоанна Кронштадтского и Серафима Саровского.

Дальше, больше…Чувствуя, что популярность «мессии» безнадежно падает (думающая молодежь предпочитала все-таки А.П. Чехова, драматические произведения которого ставят сегодня во всех странах мира, и других классиков российской литературы), обожательницы организовали проведение Крупинских Чтений. При этом, они забыли, а, скорее всего и не знали, что во всем мире, в том числе и в России, Чтения проводят ПАМЯТИ известного человека. Любопытно, что традиция проведения таких прижизненных Чтений пока прижилось только на нашей кировской земле. Другие регионы России такую скверную традицию, к счастью, не поддержали. А обожательницы Крупина, пользуясь поддержкой главного культуртрегера области А.А. Галицких, широко проводят такие мероприятия, щедро финансируемые из бюджета. Отмечу, что для комплектования, например, сельских библиотек денег почему-то всегда не хватает. И почти все они комплектуются уже немало лет только пожертвованной кем-то литературой. Но для В.Н. Крупина и его друга пермского поэта Анатолия Гребнева, которого, как гоголевский Ноздрев зятя Мижуева, Владимир Николаевич везде таскает за собой, бюджетных денег на издание их произведений, нередко весьма сомнительного содержания, и проведение Чтений и презентаций всегда хватает. Причем не мною замечено, что Анатолий Гребнев на все мероприятия с их участием является «под градусом».

Однако, замечу, что все потуги обожательниц напрасны.

Е.Д. Петряев, выступая на заседаниях нашего клуба «Вятские книголюбы», часто приводил гениальное высказывание А.М. Горького: «В литературу трудно войти, еще труднее задержаться и практически невозможно остаться».

Владимир Николаевич имел шанс войти в литературу, но, как видно, не вошел.

Поэтому, перефразируя слова известной песенки, которую часто исполнял и во время войны, и после нее Леонид Осипович Утесов, можно, горько сожалея, сказать: «Остался от Володи только пшик…».

 

 

                                             Александр Рашковский, краевед 16 июля 2012 года.