Автор: 
В 7-8 лет у меня был набор солдатиков: зеленые фигурки бойцов армии США (меня удивляли их приплюснутые каски – совершенно не похожие на стальные каски-полусферы, знакомые мне по советским фильмам) и их соперников, одетыx в характерные серые формы Вермахта. В моих играх эти униформы, как правило, не имели никакой связи со Второй Мировой войной: зеленые фигурки сделались чеченскими боевиками, серый цвет же напоминал мне зимний и голубой камуфляжи Внутренних войск. Новые войны породили новые игры: мой ученик 5.5 лет (его мама из Киева) изобретает стального робота-паука, способного уничтожить русскую армию; моя тетя описывaла (дело было в марте-апреле 2022-го), как дети в школе, где она работала, ученики младших классов (8-10 лет), на переменке кричали: «Я Россия, ты – Украина, я тебя размажу!».
И, говоря о камуфляжах. Я застал время, когда, из-за нехватки форм в военных частях встречались самые разные обмундирования: от «березки» или более редкой «тайги» до афганской песочной расцветки в теплое время года (выцветшие зимние комплекты афганской формы, с серыми меховыми шапками – как на пленках из Чечни конца девяностых – носились также зимой) или представлявшиеся мне более нарядными упомянутые светло-серые и голубые комуфляжи.
Мой кузен, ездивший в далекие нулевые в этнографическую экспедицию на север Свердловской области, в поселки, основанные «спецпереселенцами» (раскулаченными крестьянами), рассказывал, что видел там бумажные куклы, сделанные детьми 30-ых. На каждой кукле на спине был номер – потому что для маленькой девочки, не видевшей ничего, кроме спецпоселка, не было ничего более естественного, чем номер на бушлате, на который владелец отзывался еще быстрее, чем на собственное имя.