Автор: Михаил Трофименков и Гаспар Ноэ рассказывают о французском фильме «Вихрь»
В прокат вышел фильм французского режиссера-«провокатора» Гаспара Ноэ «Вихрь», посвященный актуальной проблеме — болезни Альцгеймера. Ноэ работает в жанре «шок заказывали?». Отличие его от настоящих «провокаторов» — каким был, скажем, в России Алексей Балабанов — в том, что его провокационность предсказуема, ожидаема просвещенной аудиторией. Ноэ приговорен самой своей репутацией снимать с видимым надрывом, но, в глубине режиссерской души, с ледяным расчетом, никогда не проявляя сочувствия к несчастным супругам, которых играют Дарио Ардженто и Франсуаза Лебрен.
Самый интересный слой в «Вихре» — критика интеллектуального класса. Супруги — «дети» революционных 1960-х. Их квартира, уютно заставленная книгами, увешана узнаваемыми плакатами бурных лет. Здесь и «CRS/SS» — приравнивание французского ОМОНа к эсэсовцам, и афиша «Женщина есть женщина» Годара — плакат, отстаивающий право женщин на аборт. Она — психиатр, потчующая мужа коктейлем из каких-то пилюль. Он — киновед, не дописавший книгу о связи кино и снов. Их сын Стефан (Алекс Люц) вроде бы безработный кинематографист, а по жизни мелкий наркодилер. Если Альцгеймер — метафора интеллектуальной импотенции, при чем здесь медицинская дотошность? «Вихрь» лишь напоминает зрителям о том, что «все там будем», но мы об этом как-то и сами догадывались.
Рассказывает [поясняет] режиссер Гаспар Ноэ: «Все мои фильмы очень личные, я никогда не снимал по чужим сценариям. Но эта картина ближе других к реальной жизни, ведь каждый второй сталкивается с драмами такого рода. Эта драма носит название «деменция». Я знаком с ней не понаслышке, поскольку это случилось сначала с моей бабушкой. А потом с матерью — это произошло десять лет назад и оказалось очень мучительно для нее и для близких: для меня и моей сестры, особенно последние месяцы. Я плакал не переставая, но после этого опыта знаю, что такое деменция и как ее показать. Проект этого малобюджетного фильма, действие которого происходит в одной квартире, созрел в условиях локдауна, Продюсер Венсан Мараваль помог снять квартиру для съемок, осталось найти правильных актеров.
Мне сразу захотелось позвать на главную роль Дарио Ардженто: именно он мог сыграть такого харизматичного, смешного и полнокровного героя. Захотелось снять и Франсуазу Лебрен, чьи некоторые роли я считаю лучшими во французском кино 1970-х. Франсуаза посмотрела много видео о людях, пораженных деменцией, и очень точно сумела имитировать состояние своей героини. Прежде чем согласиться играть, она спросила, кто будет ее партнером. Хотя она и не смотрела фильмов Ардженто, при первой же встрече стала ясно, что они — пара. На съемках было много импровизации, мы говорили о том, что такое мечты и сны в кино. Я был помешан на «Солярисе» Тарковского, и больше всего мне нравилась идея вихря, воронки, в которую закручивается человеческая память. Я также хотел использовать в «Вихре» музыку Эдуарда Артемьева. А афиши на стенах дома моей «пары» — копии тех, что собраны в моей коллекции, в том числе афиша «Соляриса».
Источник: газета «Коммерсантъ» № 196 (7397), Михаил Трофименков, Гаспар Ноэ, Андрей Плахов.