Алла Боссарт. НА ТРОИХ

Смотрела свои старые тексты, наткнулась на заметку 2007 г. Смешная. Как русофобскую ее даже Митя Муратов не хотел печатать. Ага, есть немного. Ну да ничего, не убудет. Я повторю для тех, кто читает по диагонали: заметка написана в 2007 году. В 2007, запомнили? Не вчера. А в 2007.

НА ТРОИХ

Кругом шум и ярость, страна в кризисе, суда тонут, самолеты взрываются, реки выходят из берегов, солдаты стреляют в мирное население, мирное население уходит к бандитам, бандиты выступают в парламенте, конфессии одна другой кадык выгрызают, закон куплен, военная тайна продана, все пропито… Где же мои страшные расследования и жуткие разоблачения? Да волнуют ли меня вообще судьбы родины, сограждане?

Вот именно, сограждане, что волнуют. И размышлениям об этих судьбах и причинах их аварийного состояния я предаюсь повсеместно и повседневно. И мне кажется, что я вот-вот выйду на ответ, как выражаются в кругах, близких к криминалу и высшим эшелонам власти.

Вот допустим, гастарбайтеры – иностранцы, приезжающие на заработки. В Германии по высшему классу работают турки, у нас – таджики, в Израиле – евреи со всех континентов (эти, впрочем, называют себя репатриантами); в американском городе Нью-Хэйвене на моих глазах за два дня возвели пятиэтажный дом венгры. И так далее. Но нигде, ни в одной стране мира, включая Россию, я не видела быстрой, чистой и эффективной работы, которую производили бы русские. Церковь в одной деревне по Дмитровскому шоссе строили армяне. Правда, на деньги местных бандитов.

Почему так? – спросила я себя с досадой и горечью за державу. Не может же быть, что те, древние мастера, которым выкололи глаза (дабы не могли повторить свой подвиг красоты), положили начало генерации слепых гениев рубанка, топора и бетономешалки. Нет. Нет, нет и нет. Русскому человеку, поняла я со временем, работать руками – западло. Как авторитетам на зоне, описанным Шаламовым, Довлатовым и другими очевидцами.

Долгие годы я билась над этим психологическим феноменом, достойным, без сомнения, большого теоретического труда. Вкратце дело обстоит так.

Русский человек позиционирует себя как богатыря. Поговорите с любым нацболом или просто с затуманенным персонажем у ларька. Как говорят в Одессе – ему болит за родину, которую умом-то не понять, зато лучше нет, как выпить за нее и набить морду. Вот он за нее и пьет, за нее же и бьет. Засыпает в слезах о ней, в них же и просыпается. Он близок к Богу и церкви, как мало кто. Он – русский, и это многое ему объясняет. А объяснив себе свое великое предназначение, он уже может не беспокоиться о дальнейшем и въезжать в рай на чьем угодно горбу.

Илья Муромец сидел на печи тридцать лет, силу копил. Алеша веселый был парень, даром что попович, дрался, как Кассиус Клей. Добрыня Никитич – добрый человек, тоже ничего не мел. Но великие робяты, былинные чудо-богатыри.

Один такой красовался как-то на заправке.

До-о-лго копается у автомата, сует насос, а потом и нос в бак. Не, не качает. Богатырь чешет тыкву и зачем-то дует в щель автомата, как некоторые в телефонную трубку, когда плохая слышимость. Тогда из другой машины выходит господин средних лет с легким балтийским акцентом и заправляет нас, двух теток, лично, вручая напоследок визитку, что он литовский дипломатический работник. А русский богатырь лезет следом и намекает: «Надо бы на чай, девчата. Я ж трудился. А я ж не умею. Тем боле за труды бы уж подкинуть, девчата…».

…А дом, изба наша любимая, о которой мечтали поколения семьи! Крыша красная, двери сосновые, бревно калиброванное, полы…

— Богатыри, а что ж с полами-то учинили?

— Как сказано, хозяйка. Лак в два слоя.

— Какой же это лак? Это ж краска.

— Краска, — легко соглашаются богатыри. – Тонотэкс. Но у нас считается как лак.

— Так ведь не лак?

— Не лак. А как бы лак.

— А лака-то что, нельзя было купить? Денег не хватило?

— Зачем не хватило? Он дешевле. Лак-то половой. А это – тонотэкс. Вместо лака. Нам как сказали: лаком, так уж мы и взяли. Что ж тут не понять – у нас это считается как лак. Не нравится – так мы еще сверху лаком покроем. Ну, плюс сотня баксов. Вон он, пять банок, мы и не трогали.

— Так цвет-то паскудный останется?

— А как же! – гордятся богатыри. – Тонотэкс! Бутылку-то ставь, хозяйка, и так душа горит, а ты еще огорчаешь.

Всякий ремонт (квартиры, обуви, телевизора, мебели или, не дай бог машины) превращается в кошмарное испытание на выносливость, типа полярных рейдов Дмитрия Шпаро.

Но гляньте – до чего пригожи и бесстрашны, ручку козырьком к шелому: где враг, что не так? Скок-поскок навстречу опасности, ничо не боимся, водки треснем и вперед, ломи, Илюха, поспевай Алеха, эх, Расеюшка, где наша ни пропадала, круши гадов, авось пронесет!

Куда ты мчишься, Русь-тройка на своих богатырских конях и БТРах? Чему научилась за триста лет сидения на печи и махания в перерывах дубинами? Не дает ответа. Ибо нет ответа, кроме одного, богатырского: сарынь на кичку!

Руки, ноги, голова и задница перемешаны у богатыря-богоносца в произвольном порядке, как и органы чувств, а речь темна и безумна… Хотя смысл разбойничьего клича, пресловутого «сарынь на кичку» — не бином Ньютона. Кичка – нос корабля, сарынь – сброд, толпа. Люмпен-богатырь Разин сгонял на нос свой сброд, чтоб сподручнее было грабить купеческие судна…

Русский богатырь никогда не работал и работать не собирается. Выбор же исторического и иных путей сводится для него к трем рисковым люмпенским парадигмам: коня потеряешь, голову потеряешь и сарынь на кичку. Все трое. Вперед, молодцы, родина вас не забудет.

«Новая газета», 2007 г.

Один комментарий к “Алла Боссарт. НА ТРОИХ

  1. Алла Боссарт. НА ТРОИХ

    Смотрела свои старые тексты, наткнулась на заметку 2007 г. Смешная. Как русофобскую ее даже Митя Муратов не хотел печатать. Ага, есть немного. Ну да ничего, не убудет. Я повторю для тех, кто читает по диагонали: заметка написана в 2007 году. В 2007, запомнили? Не вчера. А в 2007.

    НА ТРОИХ

    Кругом шум и ярость, страна в кризисе, суда тонут, самолеты взрываются, реки выходят из берегов, солдаты стреляют в мирное население, мирное население уходит к бандитам, бандиты выступают в парламенте, конфессии одна другой кадык выгрызают, закон куплен, военная тайна продана, все пропито… Где же мои страшные расследования и жуткие разоблачения? Да волнуют ли меня вообще судьбы родины, сограждане?

    Вот именно, сограждане, что волнуют. И размышлениям об этих судьбах и причинах их аварийного состояния я предаюсь повсеместно и повседневно. И мне кажется, что я вот-вот выйду на ответ, как выражаются в кругах, близких к криминалу и высшим эшелонам власти.

    Читать дальше в блоге.

Добавить комментарий