Автор: 
Работали в одном отделе Петр Иванович Сидоров и Иван Сидорович Петров, и почему-то все — и начальство, и сослуживцы — их все время путали. Хотя и фамилии у них были разные, и имена. И вообще они были разные. У Сидорова, к примеру, не было слуха, а Петров любую песню мог спеть. Или еще: Петр Иванович любил гороховый суп, а Иван Сидорович — солянку, и как-то даже странно, что путали их постоянно. Было конечно у них и одно общее качество: оба выпить любили, но ведь и все остальные насчет этого дела тоже были не дураки, а их-то не путали!
А с Сидоровым и Петровым была просто беда. Допустим, говорит начальник секретарше: «А ну-ка, Людмила Степанна, вызови-ка ко мне этого бездельника Сидорова». Сидоров приходит, начальник смотрит на него с удивлением, потому что добровольно к нему еще никто никогда не приходил, и говорит:
— Здорово, Петров. Зачем пришел?
Сидоров тоже удивляется:
— Так вы ж меня вызвали! Да и не Петров я, а Сидоров.
Тут начальник еще сильней удивляется.
— Сидоров? — спрашивает. — А ты уверен?
— Уверен, — говорит Сидоров. — Я гороховый суп люблю.
— Так что же, — не верит начальник, — выходит, я опять ошибся?
— Выходит, — отвечает Сидоров. — Петрова, что ли, позвать?
А сам рад поскорее смыться, пока разбор полетов не начался. Но начальник все никак эту новость переварить не может.
— Имя-отчество-фамилие, — говорит, — у вас одинаковое, оба без очков, оба ни хрена не делаете. Как же мне научиться вас различать?
— Так у меня ж слуха нет, — объясняет Сидоров, — А Петров поет хорошо. Вот вам и различие.
— Хорошо, зови Петрова! — соглашается начальник.
Сидоров, довольный, нырь из кабинета. Тут Петров входит.
— Петров? — подозрительно прищуривается начальник.
— Петров, — кивает Петров с кристально чистыми глазами.
— Спой, — приказывает начальник.
— Зачем? — говорит Петров.
— Проверить хочу. А вдруг ты Сидоров?
— Какую спеть? — соглашается Петров.
— «Листья желтые» знаешь?
— Кто ж их не знает!
— Тогда пой!
«Листья желтые
над городом кружатся…» —
начинает Петров, а голос у него красивый, мощный, фальцет называется. А может, баритон. И правильно подлец поет, мелодию выводит без сучка без задоринки.
«С тихим шелестом
Нам под ноги ложатся…» —
не выдерживает и подхватывает начальник.
«Им от осени не спрятаться, не скрыться…» —
поют они в два голоса.
Секретарша слышит, что в кабинете происходит что-то странное и тихонько приоткрывает дверь.
«Листья желтые,
Скажите, что вам снится…» —
поют начальник и Петров и смотрят друг на друга, прямо как влюбленные. Увидев Людмилу Степанну они конечно умолкают, всем неудобно.
— Зачем я тебя вызывал? — спрашивает начальник.
— А я знаю? — пожимает плечами Петров.
— Ладно, Сидоров, иди, — говорит начальник, — нужно будет, вызову.
И главное, такие случаи происходили не раз, скажем, в квартал, а каждую неделю, а иногда даже каждый день, начальник на Сидорова-Петрова волком уже глядел. И решил Сидоров уволиться — что ему оставалось делать? А тут сосед как раз сказал, что у них в конторе должность техника освободилась. Петров, конечно, вздохнул с облегчением, а про начальника и говорить нечего. И Сидоров был рад — в новой конторе пообещали ему на двадцатник больше. И все устроилось бы отлично, если бы на новом месте не работал наладчик Иванов Сидор Петрович. Тоже без очков, тоже ни черта не делал, а вдобавок еще и петь не умел. Медведь ему в детстве на ухо наступил. Тот же медведь, что и Сидорову. И различить их — пой не пой — вообще стало невозможно. Прямо хоть снова увольняйся. А увольняться жалко — все же двадцать рублей на дороге не валяются.