Анатолий Головков. Свадьба

Когда ты молод, и у тебя ничего нет, кроме футляра с трубой, обломка батона и бутылки лимонада…

Когда ты смотришь под ноги, не обронил ли кто монету у телефона-автомата…

Когда должен за угол с койкой третий месяц, а халтуры все нет…

Когда сытое детство у родителей и у дедушки в местечке давно стало сном…

В этот момент тебя приглашают в еврейский дом — и ты в раю!

Леон из нашей музыкалки позвал играть у него на свадьбе. Его не взяли в армию из-за хромоты, и теперь женили.

Любил-то он Машку Орлову с улицы Усиевича. Сильно любил. Носил ей цветы. Играл во дворе на фаготе «В пещере горного короля» из «Пер Гюнта»: бу-бу-бу-бу, бу-бу-бу! Фо-фо-фо!

Машка делала губы бантиком, курила, изредка снимала лифчик — показать из раскрытого окна…

Мать плескалась помоями, обзывала Леона жидом, грозила звонить директору, чтобы ему пришили аморалку.

Зуботехники Циммерманы нашли сыну Цилю, дочь гинеколога Гутмана.

Пока Циммерманы торговались с Гутманами по поводу хупы, Циля подпоила жениха ромом и сказала:

— Не бойся, Лёва! И пошли они ко всем херам с этой свадьбой! Мы еще и заработаем, шлемазл! А потом разведемся, подарки пополам!

Музыканты лабали в углу, как угорелые. Нам накрыли отдельный столик.

На свадебном же столе было всё, о чем мечтает еврей в самых смелых кулинарных снах: от форшмака и гефилте фиш до куриных шеек.

Янтарные цыплята лучились среди картофеля.

Гости кушали грибенес — хрустящие кусочки куриной кожи с жареным луком, намазывали шмальц на хлеб, цепляли вилкой кисло-сладкий язык — не помню, как на идиш.

При первых же звуках «Аидише мама» женщины плакали.

Под «Хаву нагилу» или «Семь сорок» пары принимались плясать. Да так, что лился пот, с плеч слетали бретельки, а с ног шпильки.

Качалась люстра.

Евреи через окно бросали во двор детям конфеты.

Циля шла к нам, утирая пот:

— Зенен ди музиканц цуфридн? (идиш) Довольны, ребята?

У музыкантов не было слов. Мы уплетали еду под молочный ликер.

— У меня идея: я вас похвалю, дадут еще бабок.

— Нам и так забашляли.

— Херня! Вы плохо представляете, сколько у них денег! Соберут еще. Но половина наша с Леончиком! Без обид?

— Какие вопросы!

Жених вставал с бокалом:

— За наших музыкантов! Азохен вей, какие мастера! — Клал в шляпу сотню — От нас с Цилей! Кто больше?

И шляпа наполнялась купюрами.

Пара выглядела смешно. Хромой фаготист, похожий улыбкой на Гердта, был гораздо ниже могучей, полногрудой Цили.

Родня думала, разведутся.

А они до сих пор вместе.

И уже их внуки приезжали в Ашдод из армии погостить в доме деда с бабкой.