Ефим Бершин. ЧТО ПРОИСХОДИТ НА СВЕТЕ? К 100-летию Юрия Левитанского

Январь к нам является в прямом соответствии с русской пословицей: «Не было ни гроша — да вдруг алтын». Унылая ноябрьская хандра и почти английский декабрьский сплин вдруг сменяются целой россыпью праздников — тут тебе и Новый год, и Сочельник с Рождеством, и старый Новый год, и просто-напросто школьные каникулы, которым и вовсе все праздники не чета. И весь этот январский калейдоскоп у нас уже совершенно немыслим не только без елочных базаров и снежных заносов с последующим отключением отопления, но и, к примеру, без известного Рязановского фильма: какой канал не включи — везде сначала в бане парятся, потом водку пьют, потом бесчувственного мужика в Питер засылают на верную, можно сказать, любовь со всеми вытекающими последствиями.
Левитанский просто не мог не вписаться в этот январский калейдоскоп. Как же! Ведь и родился в январе. А для каждого дитяти месяц его рождения – всегда праздник. Поэтому в русской жизни появилось несколько поэтических строк, также неизменно сопутствующих нашему Новому году. Тихо так, подспудно, почти незаметно они живут почти в каждом из нас последние лет пятьдесят. Без них и Новый год какой-то пресный, и январь теряет половину своей прелести.
Что происходит на свете? — А просто зима.
Просто зима, полагаете вы? — Полагаю.
Я ведь и сам, как умею, следы пролагаю
в ваши уснувшие ранней порою дома.
И далее — вплоть до «и — раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три» — все вроде бы очень просто. Тем не менее, ставшее песней стихотворение «Диалог у новогодней елки» по-своему уникально. Своеобразное послание, откровение, чуть не евангелие от Юрия Левитанского («этот, с картинками вьюги, старинный букварь») — от декабрьской погибели до карнавала надежд и непременного воскрешения души. И все это — не сходя с места, у новогодней елки. Как это часто случается с истинными художниками, именно неисправимый (особенно в последние годы) пессимист Левитанский сумел внушить хотя бы краткий новогодний оптимизм уже нескольким поколениям. Ибо заповеди его елочной проповеди просты и понятны:
а) «сколько вьюге не кружить, недолговечны ее кабала и опала»;
б) «следует жить»;
в) «следует шить… сарафаны и легкие платья из ситца».
Особенно сегодня подкупает, что он заставляет танцевать карнавальные маски («и карнавальные маски — по кругу, по кругу!»). Сегодня! Когда «танцуют» и бродят по городу сплошные маски. Причем, совсем не карнавальные. Для него это отдельная, серьезная тема. В последние годы жизни Левитанский не уставал удивляться, негодовать, мучиться вопиющим несоответствием между реальным значением многих и многих людей с одной стороны и их масками (как теперь говорят, «имиджем») — с другой. В этом смысле изменилось все, даже известная пословица — потому что по одежке стали не только встречать, но и провожать. Отдельные собратья по перу выстроили целые теории, в которых выработка образа (имиджа, маски) — первое и главное условие существования любого уважающего себя в обществе пиита, после чего, конечно, ум и талант уже не имеют практически никакого значения. В итоге мы получили вместо хоровода лиц — хоровод масок. Отнюдь не карнавальных. Теперь считать и просчитывать стало модным не только деньги, хотя их — в первую очередь. Теперь просчитывается все: харизмы, политические пристрастия, любовь, прически. Все это началось, конечно, не сегодня. Известно, что еще в семидесятые годы один модный поэт приглашал к себе на дачу иностранных журналистов, а, завидев в заборную щель, что они уже приближаются, быстро скидывал с себя тулупчик, хватал топор и, голый по пояс, принимался рубить дрова. Потом иностранная пресса заполнялась образом истинного русского поэта, настоящего медведя и дикаря, который нагишом на снегу дрова рубит и при этом еще стихи пишет.
Повторяю, что все это началось не сегодня. И даже не у нас. Но именно в наши дни и именно у нас приобрело такой размах, что тянет уже на диагноз. Если знаменитая западно-американская улыбка — не улыбка, а маска, то у нас теперь все маска, все образ. У Левитанского же — все живое, все всерьез. И елки, и Новый год, и карнавалы. Все говорит о жизни, все тянется к ее продолжению, к лучшему продолжению. На примере его стихов очень легко понять, что мы потеряли и что продолжаем терять ежеминутно — непосредственность, одухотворенность, живые человеческие отношения, живое восприятие действительности, а, следовательно, самое жизнь. И даже смерть. Потому что мертвое даже умереть не может.
Зато живое — не умирает вовсе.
Левитанский сумел вписаться в нашу общую елку жизни не то чтобы Дедом Морозом, не то чтобы звездою на елочной макушке, но — тонким стеклянным шаром, фонариком, матовым долгоиграющим диском, чуть припрятанным, как за облаками, за клочьями снежной ваты.
Был воздух морозный упруг.
Тянуло предутренним холодом.
Луна восходила над городом,
как долгоиграющий круг.
Так и он восходит каждый Новый год — спокойно, ненавязчиво, «матово», чтобы в очередной раз спросить: «Что происходит на свете?».
May be an image of 4 people, people standing and indoor

Один комментарий к “Ефим Бершин. ЧТО ПРОИСХОДИТ НА СВЕТЕ? К 100-летию Юрия Левитанского

  1. Ефим Бершин. ЧТО ПРОИСХОДИТ НА СВЕТЕ? К 100-летию Юрия Левитанского

    Январь к нам является в прямом соответствии с русской пословицей: «Не было ни гроша — да вдруг алтын». Унылая ноябрьская хандра и почти английский декабрьский сплин вдруг сменяются целой россыпью праздников — тут тебе и Новый год, и Сочельник с Рождеством, и старый Новый год, и просто-напросто школьные каникулы, которым и вовсе все праздники не чета. И весь этот январский калейдоскоп у нас уже совершенно немыслим не только без елочных базаров и снежных заносов с последующим отключением отопления, но и, к примеру, без известного Рязановского фильма: какой канал не включи — везде сначала в бане парятся, потом водку пьют, потом бесчувственного мужика в Питер засылают на верную, можно сказать, любовь со всеми вытекающими последствиями.
    Левитанский просто не мог не вписаться в этот январский калейдоскоп. Как же! Ведь и родился в январе. А для каждого дитяти месяц его рождения – всегда праздник. Поэтому в русской жизни появилось несколько поэтических строк, также неизменно сопутствующих нашему Новому году. Тихо так, подспудно, почти незаметно они живут почти в каждом из нас последние лет пятьдесят. Без них и Новый год какой-то пресный, и январь теряет половину своей прелести.

    Что происходит на свете? — А просто зима.
    Просто зима, полагаете вы? — Полагаю.
    Я ведь и сам, как умею, следы пролагаю
    в ваши уснувшие ранней порою дома.

    Читать дальше в блоге.

Добавить комментарий