Автор: Понятно, что никакого гена не существует. Это лишь метафора, описывающая, насколько мы априорно чужды социуму, в котором оказались при рождении. Насколько открыты, ощущаем его своим, не враждебным, комфортным, расположенным к нам.
И здесь, понятное дело, многое зависит от принадлежности (или не принадлежности) к какому-либо меньшинству. Ибо советское общество требовало однородности и с большим скрипом принимало чужого по цвету глаз, волос, манер, произношению звуков, не говоря о происхождении, уровне достатка и прочем. И жизненный опыт взаимодействия и существования в различных групповых сообществах (и в результирующем ощущении от функционирования в социуме с государственной обобщенной пропиской, в котором существовали свои нормы, писанные и неписанные правила), формировали ту степень настороженности, чуждости, которая в той или иной степени характеризировала советского человека как социальный тип.
До сих пор (хотя кое-что уже стирается) бывший советский человек легко обнаруживается в иностранной для него толпе: по настороженному взгляду, который камуфлируется напускной доброжелательностью и улыбкой, но все равно проступает как острое жало через мягкую ткань. В этом ощупывании приближающегося любого встречного-поперечного, в этом сканировании пространства на опасность – огромный опыт встречи с внезапной болью и оскорблением, непредсказуемостью, отсутствием обязательных правил, регулирующих и унифицирующих социальное поведение. И хотя априорная чуждость и настороженность куда в большей степени характеристика именно советского опыта, прежде всего русская социальная среда, отыгрывающая унижение от государства причинением унижения другому и в принципе любому, есть если не константа, то отличительное свойство отечественного социума.
Просто высшее образование и вращение в кругах образованных и не столь грубых людей уже отделяет нас от преобладающего и доминирующего поведения, в котором физическая сила есть аргумент. И иностранцы очень быстро это понимают, ожидая предсказуемого поведения и общепринятых манер преимущественно от образованных людей, что касается остальных – как повезет. И вот эта черта – насмешливого, иронического отношения к вежливости и манерам, к унификации социального поведения, которая в западных сообществах распространена практически на всех, от профессоров до наркодилеров, и есть важная часть конвенции нынешней путинской власти с теми, кто полагает вежливое обращение слабостью или близкой к ней.
Читать дальше здесь:
Михаил Берг. ГЕН ЧУЖДОСТИ
Понятно, что никакого гена не существует. Это лишь метафора, описывающая, насколько мы априорно чужды социуму, в котором оказались при рождении. Насколько открыты, ощущаем его своим, не враждебным, комфортным, расположенным к нам.
И здесь, понятное дело, многое зависит от принадлежности (или не принадлежности) к какому-либо меньшинству. Ибо советское общество требовало однородности и с большим скрипом принимало чужого по цвету глаз, волос, манер, произношению звуков, не говоря о происхождении, уровне достатка и прочем. И жизненный опыт взаимодействия и существования в различных групповых сообществах (и в результирующем ощущении от функционирования в социуме с государственной обобщенной пропиской, в котором существовали свои нормы, писанные и неписанные правила), формировали ту степень настороженности, чуждости, которая в той или иной степени характеризировала советского человека как социальный тип.
До сих пор (хотя кое-что уже стирается) бывший советский человек легко обнаруживается в иностранной для него толпе: по настороженному взгляду, который камуфлируется напускной доброжелательностью и улыбкой, но все равно проступает как острое жало через мягкую ткань. В этом ощупывании приближающегося любого встречного-поперечного, в этом сканировании пространства на опасность – огромный опыт встречи с внезапной болью и оскорблением, непредсказуемостью, отсутствием обязательных правил, регулирующих и унифицирующих социальное поведение. И хотя априорная чуждость и настороженность куда в большей степени характеристика именно советского опыта, прежде всего русская социальная среда, отыгрывающая унижение от государства причинением унижения другому и в принципе любому, есть если не константа, то отличительное свойство отечественного социума.
Просто высшее образование и вращение в кругах образованных и не столь грубых людей уже отделяет нас от преобладающего и доминирующего поведения, в котором физическая сила есть аргумент. И иностранцы очень быстро это понимают, ожидая предсказуемого поведения и общепринятых манер преимущественно от образованных людей, что касается остальных – как повезет. И вот эта черта – насмешливого, иронического отношения к вежливости и манерам, к унификации социального поведения, которая в западных сообществах распространена практически на всех, от профессоров до наркодилеров, и есть важная часть конвенции нынешней путинской власти с теми, кто полагает вежливое обращение слабостью или близкой к ней.
Читать дальше по ссылке в блоге.